Потом мы пообедали — шашлыки действительно таяли во рту, а овощи умопомрачительно пахли.
Затем пришло время собираться на приём. Я надела открытое бирюзовое платье в пол, босоножки на каблуке, дополнила образ бижутерией, а волосы подняла наверх — с распущенными жарко. Опять поймала на себе восторженный взгляд дракона и уже прибывала в полной уверенности, что всё на мази! Но на приёме всё пошло не так…
Нет, начинался-то он великолепно! Мы прибыли во дворец, сорвали свою порцию любопытного внимания гостей, поприветствовали нужных и важных персон и только решили отойти к бару за напитками, как случилось это.
В зал вошла ярко-рыжая красавица в окружении семерых мужчин. Она пыталась нести себя как королева и, в принципе, получалось. Народ замер в каком-то азартном предвкушении, и даже разговоры на минуту стихли, а потом все посмотрели на нас с Дрого и зашушукались. Я физически ощутила, как мой дракон напрягся, начал покрываться ледяными чешуйками и застыл. Руке резко стало холодно. Я перевела взгляд на его лицо и мгновенно поняла: это была «она». Та, что разбила ему сердце! Вот стерва! Всю малину мне изгадила!
Бывшая Дрогомила окинула царственным взглядом зал, наткнулась на нас и что-то сказала своей свите, те повернули к нам головы и ехидненько рассмеялись. Тут я и поняла — дело труба. Мой сейчас взорвётся: его скулы начали покрываться чешуйками, а зрачки вытянулись в нитку. Надо срочно что-то делать!
— Дрого, прошу, посмотри на меня, — попыталась я его переключить, но безрезультатно. Он леденел.
Тогда я не нашла иного способа, как встать перед ним, закрывая от толпы, и, поднявшись на носочки, накрыть сжатые в злую полоску губы своими, тёплыми и зовущими.
Надо признаться, это была моя естественная реакция. Сколько себя помню, всегда грудью вставала на защиту, если кто-то пытался прилюдно обидеть или унизить моих близких. Вот и сейчас действовала на инстинкте. Мне хотелось всем показать, что дракон любим и востребован! Пусть рыжая стерва умоется!
— У-у-у, — промычал дракон одобрительно, и я с облегчением выдохнула: опасность миновала.
— Пойдём отсюда? — прошептала я ему в губы, оторвавшись.
— Пойдём, — лед с его скул исчез, но глаза были прежними, драконьими, хотя полыхали уже не холодом…
Мы покинули «Дворец молодёжи», держась за руки под пристальными, сверлящими спины взглядами. Но как позорное бегство наш уход не выглядел, скорее, гости подумали, что мы ушли заниматься более интересным делом, чем все они. Надеюсь, Дрого расценит мой самоотверженный поступок правильно и не воспримет как акт милосердия или жалости! А то знаю я этих властных героев: им всё время мерещится, что кто-то пытается отобрать их властность.