Чуть помолчав, словно, внутренне взвесив все “за” и “против”, мистер Увильямс произносит.
— У меня к Вам одна просьба, мисс Соммерсье. Думаю, что сегодня наша последняя встреча. Вы готовы к выступлению на Выпускном… — легкий смех, — Вы давно переросли подобные площадки. Я хотел бы Вас видеть на Аренах Мирового Уровня и что-то мне подсказывает, что так тому и быть. Ваш талант приведет Вас к нужному пути…
Во все глаза смотрю на своего учителя, который поправляет идеальные лацканы голубого пиджака. Элегантный мужчина. Выдержанный. Породистый. Я восхищаюсь его талантом, и подобная оценка от профессионала его уровня дорогого стоит.
— Мне Вас больше нечему учить, Адель.
Мистер Уильямс смотрит прямо в мои глаза и мне становиться как-то грустно. Люди уходят из моей жизни, пути расходятся…
Кажется, что сейчас Артур действительно навсегда прощается со мной. Что-то звенящее и тревожное наполняет воздух горечью утраты…
Я смотрю на своего строгого учителя и ощущаю огромное чувство благодарности. За то, что этот человек присутствовал в моей жизни. За знания, которыми делился, за требовательность и бескомпромиссность.
103.
Мистер Уильямс подходит к белоснежному роялю и проводит длинными пальцами по клавишам.
— Адель, позвольте, я сыграю Вам.
Быстро вскакиваю, освободив место для маэстро.
Артур аккуратным движением откидывает полы пиджака и грациозно садиться на стул. Через мгновение пальцы прирожденного музыканта уже порхают по клавишам с легкостью истинного гения.
Техника и мастерство, на грани виртуозности. Мой учитель действительный гений нашего времени.
Мелодия, которую он играет необычайна. Я заворожена, потрясена и сбита с толку. Никогда не слышала ничего подобного!
Верхние ноты умело передают страдания надрывающейся души. Резкое стаккато в середине произведения заставляет вздрогнуть, и, кажется, инструмент действительно рыдает в самом конце, постепенно успокаиваясь.
Эта мелодия — совершенна.
Слезы текут по щекам и душа рвется загнанной птицей. Я прочувствовала это произведение, прожила жизнь, в которую погружал мэтр.
Когда мистер Уильямс в задумчивости обратил на меня свой взор, я не смогла проронить и слова.
Немного помолчав, преподаватель музыки нарушает молчание:
— Мое единственное творение. Я хочу, чтобы Вы сохранили его.
Сглатываю, переваривая сказанное. Я оглушена откровением.
— Благодарю Вас за столь ценный подарок. — шепчу я в растерянности. — Право, я и не знаю, что сказать…
Я смотрю на своего сурового учителя и понимаю, что этот сложный и замкнутый человек в чем-то заменил мне отца, стал наставником, направляющим в нужное русло.