Мне вообще не хочется думать об этом.
И мне хоть в чем-то везет.
В планы менеджеров не входит засиживаться в пятницу вечером, тем более что и не для кого — директора нет, поэтому с накладными мы управляемся быстро. Марья Ивановна тоже расстреливает все шарики в виртуальной игре и с чувством выполненного долга уходит домой пораньше.
Последними офис покидают программисты. Артем заглядывает, чтобы попрощаться, замечает меня с толстой папкой договоров, которые я перебираю, и советует не засиживаться.
— Мне спешить некуда, — отшучиваюсь, — у меня черепахи нет.
— А кто есть? — мимоходом интересуется парень.
Он уходит, а я все еще прокручиваю в мыслях его вопрос. И не кому-то, а сама себе отвечаю: есть родители, брат, бабушка и подруга. И мужчина, с которым у нас непонятные отношения, впрочем…
И только в мысли подкрадывается сомнение, как я слышу уверенные шаги в коридоре, и еще не видя гостя, понимаю, что это он.
Мужчина, который пришел не случайно, а вернулся за мной.
Он прислоняется к косяку двери, какое-то время мы просто молча рассматриваем друг друга. Не знаю, что он чувствует в эту минуту, но я вдруг отчетливо понимаю, что мне его не хватало.
Мне хотелось его увидеть. Хотелось просто знать, что он неподалеку, в другом кабинете, и если сделать всего пару шагов…
Но он, словно компенсируя то, что у меня не было этого шанса, делает эти шаги за меня.
— Опять волосы собрала, — его пальцы снимают запасную заколку, которой я воспользовалась, едва его машина отъехала.
Он кладет ее в карман куртки, склоняет голову, любуясь своей работой, и, чуть прищурившись, говорит:
— Пусть это будет моим испытанием.
И мне не нужны пояснения, чтобы понять его без тех слов сожаления, которые он не может произнести. Не привык.
И не нужны уговоры, чтобы вложить свою ладонь в его и выйти из кабинета, где гаснет свет, прощаясь до понедельника.
Машина ждет на стоянке, и я тоже обхожусь без лишних вопросов: потому ли Фрол действует так открыто, что видел, знал, что других сотрудников уже нет.
Сейчас это не имеет значения.
Как и то, куда мы несемся по вечернему городу, зачем обгоняем другие машины, и сколько еще светофоров будут нас услужливо пропускать к неведомой цели.
Мелькают за окнами освещенные улицы, отскакивают от черных шин крупицы замерзшего снега, стираются из памяти номера авто, которые остаются за нами, ускользают от сознания навязчивые вывески, пытающиеся ярким неоном проникнуть на закрытую территорию, где есть только двое.
Мужчина и женщина.
Мы.
Машина с трудом пробирается на загруженную стоянку, и только тогда я догадываюсь осмотреться на местности. Замечаю огромное круглое здание с колоннами, толпы родителей и детей и перевожу недоверчивый взгляд на Фрола.