- А не надо было кулаками махать - хмыкнул Старостин - и тому старшему лейтенанту нос ломать. Еще легко отделался. А мог бы и в штрафбат загреметь, месяца на три.
- Потому и отделался легко, что он сам виноват был - буркнул Андрей - экая мразь. Все наступление в тылу просидел, а тут приехал и руки свои распускает. Да у "Зайки" нашей заслуг больше чем у него, крысы тыловой. Она мне жизнь тогда, под Белгородом спасла, а эта тварь к ней с намеками. Если-б я ему в рыло не съездил, Разгуляев его точно пристрелил бы.
- Правильно сделал, как мужчина сделал - снова разгорячился комбат - я б тому хлыщу сам в морду бы дал. Сопляк, жизни не видел, пороху не нюхал а как себя ведет? Тьфу!
- Ну, мразь то он конечно мразь - согласно кивнул замполит - да вот дядя у него в больших чинах в дивизии.
- Слушай - хлопнул себя полбу Ибрагимов - а не поэтому его в штаб вызывают?
- Нет - неспешно поставив опустевшее блюдце на стол, покачал головой Старостин - то дело замяли окончательно. Высокопоставленному дяде огласка проказ беспутного племянничка тоже никчему. Того старшого перевели уже давно. Ничего не поделаешь, как говорится, человек предполагает, а начальство располагает...
Разговор прервали раздавшиеся с улицы скрип тормозов останавливающейся машины и "кваканье" сигнала.
- За тобой приехал - выглянув в окно, констатировал Ибрагимов - ну давай прощаться. Может, увидимся еще.
Прощание было недолгим. Скупых мужских слез никто не ронял и длинных напутственных речей не произносил. Все, что надо было сказать, было уже сказано, а потому просто обнялись, пожали друг, другу руки вот и все. Уже через пять минут Андрей сбежал по ступенькам крыльца, запрыгнул на жесткое сиденье, и детище американского автопрома задорно фыркнув двигателем, разбрасывая грязь, бодро помчалось по деревенской улочке. Оставалось только заехать в расположение, что он и сделал. Построил личный состав, объявил о своем переводе и назначении комвзвода один старшего лейтенанта Березы на должность ротного, попрошался с бойцами, забрал скромные пожитки и в путь. В полную неизвестность. Увы, такова судьба военного человека.
Трясясь по разбитой дороге на переднем сиденье открытого "виллиса" рядом с неразговорчивым, угрюмым сержантом - водителем, Андрей терялся в догадках и предположениях относительно причин столь резких и неожиданных перемен в своей судьбе. Поначалу, он стал склоняться к мысли, что вызов в штаб дивизии был связан с письмом, сброшенным им в почтовый ящик на московской улице более восьми месяцев назад. А если замполит всетаки не прав и вызов действительно связан с той давешней потасовкой? Тогда трибунал и штрафбат. Ну и что? В конце, концов, дальше фронта не пошлют. И там люди воюют, и зачастую у бойца или командира обычной стрелковой роты шансов сложить голову не меньше, а иногда и побольше, чем у штрафников. А раз так, значит, нечего ломать голову, что будет, то будет. Если уж суждено, ответить за какие-то свои поступки и действия, значит, так тому и быть.