– Генерал Фу Чен находится под домашним арестом и ровно в 11—38 придёт сюда доложить о своём самочувствии. Так что никуда ходить не нужно, – ответила за брата Ольга.
– А где тётя Надя?
– Мама ночью ушла к ней. Боялась за неё. Только она тебе больше не тётя, – Ольга хитро посмотрела на Селену.
– Знаю, – вздохнула Селена – теперь у меня две мамы, два папы и золовка.
– Тебе это не нравится? – удивилась Ольга.
– Наоборот! Класс! Ой! Ой-ой-ой!
– Что случилось? – спросил Радомир.
– На кого я похожа! Жуть! – рассматривала себя в зеркало Селена. – Свинья, нет, Медуза-Горгона, валявшаяся вчера в хлеву. И одежды переодеться нет. Что же мне теперь делать?
– Для начала, вам обоим нужен душ, – заметила Ольга – причём контрастный.
– Какой-какой? – переспросила Селена. – Я что-то не слышала о таком.
– Сначала помыться, потом освежиться прохладной водой.
– Как же мне не хочется потом опять грязную одежду на себя надевать.
– Мы с тобой похожи комплекциями: бельё найдёшь в шкафу, на левой верхней полке, а мой комбинезон для прогулок отлично тебе подойдёт, – улыбнулась Ольга.
– Вот спасибо! Слушай! Мне не нравится слово «золовка». Как сорока какая-то получается. Давай ты мне сестрой названной будешь? Договорились?
– Договорились! – усмехнулась Ольга. – Сорокой тоже не хочу быть.
Пока Радомир собирал чистое бельё для душа, Селена подошла к нему и шепнула:
– Спасибо тебе, что не сказал мамам, по какой причине, по-настоящему, ты пережил смерть.
– Пусть это останется навсегда только между нами, – ответил ей юноша.
Девушка ничего не ответила, только нежно поцеловала его в щёку.
– Э-э-э! Ну-ка не шептаться там, не миловаться и в душ пойдёте, в разные. Пока мама или мамы, кто его знает как правильно, не придут – я командую вами обоими.
– Есть! – оба картинно козырнули ей.
– То-то же!
* * *
Ли тяжело отходила ото сна. Гнетущие мысли одолевали её, а похмелье завершало и без того отвратительное настроение.
– «Как мне теперь жить?» – думала она. – «Простит ли меня дочь? Этого человечка, которого я так ждала и кого люблю больше своей жизни, я вчера просто предала. Как я могла подумать такое? Господи! Выходит, моя дочь чище, чем я своими помыслами, как говорил мой отец. Как мне стыдно! Как же мне теперь вымолить прощение у своего ребёнка, которого я так гадко и мерзко пыталась опозорить перед всеми! Нет мне прощения! Нет! Дурр-р-ра! А ещё командир Базы! Какой я, к чёртовой матери, командир?! Я с дочерью не могу найти общий язык, а тут приходится отдавать приказы чужим людям! Сегодня же напишу рапорт и катись оно всё в тартарары!»