Кстати, я забрала Тапочкина и Журавлёва под своё крыло и они также принимали участие в этих поездках.
Была приятно удивлена, когда мою приёмную дочь проэкзаменовали и нашли способности чуть выше среднего среди кандидатов на обучение в этой школе.
Итак, к первому сентября 1944-го года «пятисотка» получила полный комплект педагогического состава, 1244 ученика и полностью перестроенную по моим выкладкам из Базы Знаний учебную программу, а также кабинеты для её преподавания. Школьная форма Школы Далёких Перспектив также кардинально отличалась от обычной общешкольной формы. Используя возможности лёгкой промышленности, пошили добротную школьную одежду по предоставленным мною фотографиям Базы Знаний и личных идей. Это был симбиоз формы СССР 80-х годов и нововведений СФГ. Я осторожно ввела в обиход джинсовую ткань тёмно-синего цвета.
Либо джинсовая ткань приживётся и тогда её с успехом можно использовать повсеместно для любой одежды, либо население «забракует» её и она «почит в Бозе».
Добротный пиджак с несколькими накладными карманами и шевроном на плече. Брюки, сшитые в классическом стиле джинсовых моделей. На голове кепи, как у военных.
Видели бы гордость в детских глазах, когда такой вот мальчишка шёл по городу!
У девочек был такой же пиджак и юбка военного образца. Вместо кепи – пилотка. Зимняя меховая форма с точностью копирует летнюю, добавляя ещё больше серьёзности и брутальности во внешний вид учащихся этой школы.
Через три года, после множественных письменных обращений коллективов школ, да что там – многочисленных Областных Отделов Народного Образования, к Верховному Совету СФГ, единая общешкольная форма была приведена к этому стилю.
Детские организации Социалистического Федеративного Государства получили двадцать восемь здравниц на берегах Азовского, Чёрного, Адриатического, Эгейского и Средиземного морей. Кстати, именно дети стали катализатором широкомасштабного освоения трёх государственных языков страны – русского, немецкого и японского. Подавляющее большинство школ бывшего СССР уже ввело в программу повсеместное изучение немецкого и только с японским были проблемы. В больших городах выходили из положения курсами для учителей иностранного, а вот в глубинке дела шли намного хуже. В свою очередь европейские школы делали заявки на распределение после окончания пединститутов педагогов русского и японского, вследствие чего появились дополнительные факультеты преподавателей русского, японского и немецкого во всех педагогических институтах страны.
Английский язык полностью «умер», как международный. Даже вновь открываемые для меня термины перефразировались либо в русский диалект, либо в немецкий.