— Что?! — На лице Макса появилось выражение оскорбленной невинности. Эх, видел бы он сам, наверняка смог бы оценить по достоинству.
— Ну как же, — я посмотрел в зеркало, встречаясь с Марианной-принцем взглядами, — вы ведь сами мне жаловались. Про тяжесть в груди.
— Я?! Вам?! — Она спешно начала чистить от невидимой грязи полы пальто. — Это, должно быть, было под давлением на мои мысли. Вашим давлением! В любом случае не припомню подобного…
— Мне могло и показаться, — решил согласиться я. — Но… эра Марианна, вы ведь понимаете, что ментально нельзя внушить обожание? Можно приказать делать что-то против воли, можно наслать легкий страх, или замешательство, или… симпатию. Но влюбить в себя до потери контроля над словами и действиями нельзя.
Она затравленно на меня посмотрела и, прикусив нижнюю губу, снова уставилась в окно.
— Я хочу знать, что произошло, — произнес тихо, но настойчиво, чуть сбавляя скорость магобиля. — Что с вами произошло? Вы действовали… необычно.
— Откуда вам знать, как я действую обычно? — снова вспылила Мари. — Глупышки вроде меня и не такое могут вытворять!
Я подавил улыбку.
Значит, догадка была верна и ее сестра донесла все, что умудрилась подслушать при моем разговоре с принцем. Женская гордость оказалась задетой, хотя — будь девушки хоть немного опытней — сделали бы более правильные выводы.
— Я не считаю вас глупой, — сообщил отражению Макса, с удовольствием наблюдая за самой красноречивой мимикой на свете. — Но принцу говорить о своих предпочтениях не собираюсь. Он может принять мою симпатию к определенным особам как личный вызов и пойти напролом, лишь бы доказать мне, что выберут его. Такая вот глупость. Мальчишество, наверное, скажете вы. И будете правы. Я должен попросить прощения за недоразумение на балу и за его последствия.
Она молчала.
На лице принца неверие сменилось любопытством, удивленным восторгом и, наконец, смущением.
— Вы принимаете мои извинения?
— Пожалуй.
— И попросите свою сестру больше не подслушивать чужие разговоры?
Она покраснела.
— Мэделин не собиралась подслушивать, так вышло.
— Вышло не самым лучшим образом, — я кивнул. — Прямо скажем, скверно. Но зато, признаюсь, наш танец я запомню надолго. Вы были восхитительны в своей открытости. Я очарован без всякой магии, сознаюсь. Кстати, скажите всё-таки, что так повлияло на ваше поведение?
— Настойка сьерры О'нил, — призналась Марианна.
Запинаясь и отводя глаза, она рассказала об обстоятельствах, приведших нас к сегодняшнему разговору.
К концу рассказа я мысленно пожал сам себе руку и поздравил: девушка, сама того не желая, призналась в расположении к моей скромной персоне. Это радовало. А ещё подумал о том, что нужно внимательней отнестись к гувернантке девиц Айгари. Ох, непростая это женщина, любопытная.