- Так карты-то нет, товарищ замполитрука.
- С картой и я бы сообразил, ты так попробуй.
- А бумаги с карандашом у Вас нет?
- Как не быть, есть.
Абрам, быстро и уверенно набросал эскиз Белостокского выступа. Появился 'меандр' Немана, притоки, Свислочь, Россь, Зельвянка, Щара. Кружочками обозначил Белосток, Гродно, Лиду, Новогудок, Барановичи, Брест.
После небольшого раздумья добавил кружки поменьше, Ломжа, Осовец, Бельск. Протянулись пунктирные линии от Барановичей к Белостоку, а от него 'куриная лапа' к Гродно, Осовцу, Бресту, к границе.
- Ну, ты - художник! И точно все изобразил?
- Сейчас! Только железные дороги нарисую, - Фомкин, нанес зигзаобразные линии, что-то прикинул и проставил примерный масштаб.
- Теперь почти точно. У меня память хорошая. Мы приняли бой где-то между Ломжей и Осовцем, потом двигались по шоссе к Белостоку, а затем пришлось оставляя Белосток справа, уйти в Супрасельскую пущу. Потом шли, шли, через Свислочь вплавь переправились, ...
- Точно Свислочь?
- Другой реки там нет, а Неман гораздо шире. Потом Вас встретили. Я думаю, мы в междуречье Свислочи и Росси. Вот тут на Немане, с нашей стороны поселок, Лунна называется, это, наверное, ближайшее населенное место. Может еще хутора какие и есть, но я их на карте не видел.
- Понятно, спасибо за разъяснение. Последний вопрос, какое сегодня число?
Фомкин удивленно посмотрел на меня, но ответил:
- Двадцать шестое с утра было. Ой! Извините, товарищ замполитрука.
- Да меня ранило, - я показал на рваный карман гимнастерки, - не знаю, сколько без сознания пролежал, вот и подумал, а может сутки целые. Давай, смени Карасева, пусть тоже перекусит.
Фомкин ушел, а я задумался. Из курса истории Великой Отечественной, помню о двойном окружении наших в Белостоке и западнее Минска. Западнее, это как раз Новогрудок. Попадалось мне, что-то по этому поводу, но вот что?
Пришел Карасев, спросил разрешения и присел жадно глядя на котелок.
- Ешь, давай, держи ложку.
- Спасибо!
- Я пойду, постираю гимнастерку пока, ты курящий?
- Да, товарищ замполитрука.
Чуть было не сорвалось с языка 'Не да, а так точно!'. Вовремя вспомнил, что в Красной Армии, были не в ходу поначалу старорежимные словечки. Уже потом, с призывом пожилых бойцов, прошедших империалистическую, потихоньку переползло и 'Так точно!' и 'Никак нет!'.
- Можешь покурить, после еды.
- Так нечего!
- Держи, помни мою доброту, провинишься, спрошу по полной.
Достал из ранца кисет.
- Оставь себе, у меня еще есть.
- Угу! - Карасев 'навинчивал' кашу.