Это что то вроде ополчения. Почему я его называю регулярным. Да потому, что ополчение тоже может быть армией. Здесь можно поспорить: ополченец никогда не сравнится с профессиональным воином. Согласен, но здесь нет и в помине профессиональных воинов, как собственно нет профессий, армии и государства как такого. По крайней мере я такого не замечал. Хотя по слухам от новоприбывших с Брагхом мужиков, на юге есть многочисленное племя с зачатками государственности. Племенем руководят жрецы, которые молятся солнцу, и есть даже что то вроде дружины. Об этом надо будет их расспросить поподробней. Эта информация напомнила мне Майа и Ацтеков, которые жили на той территории уже в наше время. А точнее в нашу эру. Когда голопузые аборигены, не знающие колеса и железа, составляли настоящие государства, которые могли выставить для войны десятки тысяч бойцов.
Уже сейчас, научив, свои два отделения строю и, отработав слаженность, мои бойцы раздавят сотню местных дикарей. Пусть правильному строю я их еще не научил, но понятия о нем они уже имеют. Научу. Со временем. И тогда равных им бойцов найти будет трудно. Что такое - разделять сектора обстрела, и работать в команде, пуская залпы сулиц не куда попало, а каждый в свой сектор - они уже знают. Что такое дружный удар копьями, они тоже в курсе. Пусть и ополчение, по сути. Но разделять армию и ополчение с таким скудным населением пока возможности нет.
Я внимательно осмотрел парней и их амуницию и остался доволен. Все парни в качестве защиты имели кожаные панцири и наручи. Вооружены все отличным стальным оружием по стандарту. В их глазах я видел огонь нетерпения и предвкушения подвигов. Молодые, крепкие, вооруженные до зубов парни, смотрели на меня и в их глазах я видел радость, что в поход вождь берет именно их. При чем я не видел никакого подобострастия ко мне, только веру в то что, вождь опять задумал что то интересное. Либо охоту, либо еще что. Отличная возможность отличиться, и, возможно, даже, добыть шкуру Махайрода. Брагх же вон добыл, и теперь сержант. Носит гордо эту шкуру по верх панциря и делает вид, что не замечает восторженных взглядов своих соплеменников.
Сиум прижимал к себе худое, выбившееся из сил щуплое тельце своей любимой сестренки Скиллы. По его щекам текли слезы. Он понимал, что это все. Смерть. Сам он смерти не боялся. Он даже не думал о ней. Он не мог себе даже представить мысли, что эта маленькая девочка, его сестра, скоро погибнет под тяжелыми ударами топоров и копей их жестоких преследователей. Маленькой девочкой она была для него с той поры как родилась и до сих пор, хотя была ростом уже по плечо этого рослого и крепкого мужчины. Его сестра - это все, что у него осталось. Если у него, мощного, хоть и истощенного голодом и запредельными физическими нагрузками мужчины, еще были силы продолжать свой путь на север, скрываясь от своих преследователей. То нести на руках свою сестру он уже не сможет. Он решил принять смерть в бою, но бой этот не принесет радости. Ведь после того как умрет он, и те воины, в которых еще осталась сила и воля к сопротивлению погибнут, то убьют его сестру и все те люди, которые пошли за ним, тоже умрут. Он на то и воин, что бы принять смерть в бою. Но за что умрет Скилла? Она ведь еще ребенок!