— Ты что?! Как ты можешь его не знать? Это же несравненный Пантелеймоний Перемежайтис! Романист! Вот, — она метнулась к своей тумбочке и подала мне толстенную пачку скрепленных между собою листов. “Роковая страсть” — алело на верхней странице. Под надписью горячо обнимались мужчина с голым торсом и женщина, тоже не особо одетая. Мужчина стремительно превращал “не особо” в “совсем”. — Пантелеймоний — любимый писатель нашего дорогого величества. Он раньше при дворе писарем работал, а потом нашел свое призвание в романах… Ах, он такой лапочка, я его обожаю! — лицо у подруги сделалось мечтательным. — Я бы так хотела выйти за него замуж!
— Да ладно тебе. А если он не красавчик вовсе, а лысый морщинистый гном?
Лунолика задумалась.
— А, — она решительно махнула рукой, снова уплывая в грезы, — все-равно бы вышла! Такой талант даже лысина с морщинами не испортит.
Удивляясь самоотверженности подруги, я вскрыла конверт. Внутри оказался лист бумаги, изрядно надушенный, и еще один небольшой конвертик, неприметный, без надписи, заклеенный сургучом с простенькой безликой печатью. Его я доставать не стала, мало ли — Лунолика смотрела на конверт каким-то слишком уж плотоядным взглядом.
Отойдя от нее подальше, я достала адресованное мне письмо, которое оказалось, скорее, запиской, и принялась читать.
Дорогая Ада! Благодарю небеса за нашу встречу и подаренную мне надежду! Пусть будут радостны ваши дни и успешны начинания. Со своей стороны хочу заверить вас в своем благорасположении и напомнить, что исполню любую вашу просьбу, если таковая случится. Надеюсь, что и вы поспособствуете моему счастью.
Ваш П.П.
P.S. сегодня наш повар приготовил на завтрак марципановые пирожные. Они были ужасны!
— Н? Что он пишет?!
Я пожала плечами.
— Уверяет в своем благорасположении.
— Уии! — взвизгнула подруга. — Адуся, какая ты счастливая! Так ты с ним все-таки знакома! А можешь и меня познакомить?
Я задумалась — и как мне теперь выкручиваться? Скажу “нет” — обидится. Скажу “да”… а почему бы и нет? Если я помогу принцу, то такую мелочь как знакомство с этим Перемежайтисом он ведь сможет устроить. Наверняка они друг друга знают, раз он выдает себя за него.
— Гном, — напомнила я Лунолике на всякий случай. — С морщинистой лысиной.
— Ерунда, — отмахнулась подруга, — я его все-равно люблю! Я ему хорошей женой буду, детишек нарожаю…
— Ладно, — я сдалась. — Если получится, познакомлю.
Лунолика бросилась меня целовать. Я увернулась, напомнив, что она ошиблась адресом. И отправилась выполнять данное принцу обещание.
Что-то мне подсказывало, что это может оказаться непросто.