Она не успела испугаться снова – да и сил пугаться не было. Когтистые руки подхватили тело бережно-бережно. Мелькнули красные отсветы в сгустившемся клубқе темного нечто:
- Испугаа-алась, мое маленькое cердечко?
Когти были по–своему красивыми – длинными, заостренными, отливающими искристой чернотой. И они её даже не оцарапали – только прижали к телу. От странной сгущенной тьмы кружилось голова и что–то сильно давило – так, что было тяжело дышать.
Тьма немного раздалась в стороны, открывая ей белое лицо с провалами глаз и черными нитями вздувшихся вен. Наверное, надо было закричать . Заорать в голос, начать вырываться – и тогда бы странная тварь, в которую обратился Рыцарь, разорвала бы её на части. Но она не хотела – и не стала.
- Вы сами сказали бежать… и погнались… и шипели из темноты. Тогда было страшно. Очень страшно. Но потом я упала – а вы подхватили. И мне почти не больно – хотя нога все равно сильно болит. А мне не хочется, чтобы вы меня отпускали, понимаете? Это правильно. Так правильно. И спокойно, -лепечет, как дитя малое.
- И тебе не противно? – вкрадчивый шепот обволакивает, заставляя болтать без умолку – и вывалить всякую чушь, которой были полны мысли.
- Вы про лицо? Страшно немного, да, – призналась, как на духу, не пытаясь удивляться причинам своей откровенности, - но знаете, куда противнее, когда на душе урoдство то. Вы меня растерзать можете за миг – но пока ничего, жива ещё.
Ей показалось или… странная давящая тьма будто потеплела – и стало легче дышать .
- Πолoжим, моя душа далека от прекрасного, мое нежнoе сердечко.
Сердце гулко забилось в ушах, а она не могла отвести взгляд от белоснежной кожи, отмеченной узорами тьмы. Рука сама собой потянулась вперед – и коснулась его щеки. Кажется, вздрогнули они оба, но её не одернули, не накричали – Ρыцарь продолжал молчать – и она всей кожей ощущала его неприкрытый интерес.
- Что с вами сотворили? И зачем? Вам же… вам же больно. Я бы не хотела, что бы вам было больно, правда. Вы совсем не безумец. Если бы мне было так же больно, как вам, я бы точно кого-нибудь убила, – и слабo улыбнулась ошеломленному молчанию, обнимая его за шею.
Кажется, её куда–то понесли – по крайней мере, промелькнул и пропал овраг, завихрились шапки деревьев, взметнулась листва – и круговерть остановилась около глубокого озера, чьи спокойные иссине-черные воды казались сейчас глазами тьмы.
- Не хочу, что бы сердечку было больно, – негромко заметил феа-Рыцарь, и усадил её на зеленую траву, которая под его рукой мигом обернулась уютным теплым покрывалом.