— Б..., — выругался Антон. — А наши что?
— Прислали к вечеру пару вертушек. Их из пулеметов сбили. Только под утро пехоту подбросили на вертолетах же, из хозяйства Арутюняна. А духи к тому времени уже отошли...
Оба несколько минут помолчали. Потом Сергей, увидев выходящих из госпиталя бойцов, поднялся и начал прощаться.
— Бывай, Серега, — поднявшись, ответно попрощался Антон. И добавил. — А за наших эти скоты мне еще ответят.
— Нам, Антон, нам, — поправил его Тарнаев. — За все отомстим, друг.
— Точно, — еще раз пожав руку соратнику, ответил Антон.
Проводив взглядом сослуживца, Рыбаков еще раз посмотрел на часы и, приободрившись, направился к столовой. До обеда оставалось ровно десять минут. А жизнь в госпитале, как известно, так и течет — от завтрака до обеда, а потом до ужина и — спать. С болючими уколами и таблетками в промежутке. Получив которые после обеда, Рыбаков просидел еще некоторое время в процедурной. После чего зашел в библиотеку и взял почитать только что переведенную и изданную книгу о вьетнамской войне 'Кавалер Ордена Почета' (Автор знает, что ее издали в 1981 г. Небольшой анахронизм).
С этой книгой он и завалился на койку в своей палате, решив потратить немного времени на культурные развлечения. Неожиданно приключения американского солдата, стреляющего в собственных подонков вместо вьетнамских партизан, увлекли Рыбакова. Настолько, что он едва не пропустил ужин. Написано было реалистично и явно на основе собственного опыта, слишком часто встречались много говорящие для воевавшего мелочи.
Вечером, умываясь, Антон неожиданно подумал: 'А мы тоже влезли в свой 'Вьетнам' и теперь будем воевать десять лет. Или нет?'
V. Лубянка. Вы ночи полные огня
В этот вечер он слушал 'В настроении', романтическую и нежную, успокаивающую душу мелодию любимого Глена Миллера. Он расслабился, закрыл глаза. Так лучше думалось. Он много лет собирал коллекцию пластинок. Музыка Глена всегда помогала, как хороший старинный друг, с ним всегда лучше работалось. Но сегодня было плохое настроение — 'ныла' правая почка. После весенней поездки в Афганистан, где он подхватил 'азиатский грипп', болезнь не давала ни минуты покоя. И не смотря на все усилия врачей, она прогрессировала. Конечно, он не подавал вида, как устал от этой рези в пояснице. Но только со стороны кажется, что Андропов — Железный Феликс, болезнь подтачивала здоровье... Он произнес вслух только что родившиеся строчки:
— Да, все мы смертны, хоть не по нутру
Мне эта истина, страшнее нету.
Но в час положенный и я умру