'Да, Суслов ловок, как на Андропова стрелки перевел, надо его тормознуть. Слышь! Леня, не молчи', — встрял Викторин. Шеф встал.
— Тут, товарищи, дело не в КГБ или МВД, а в работе правительства. Необходимо лучшее планирование, возможно, изменить какие-то структуры в правительстве, увеличить ответственность, контроль. Надо усилить министерства и правительство в целом, отвечающие за снабжение людей продуктами питания. Товарищ Косыгин в связи с тяжелой болезнью больше не может исполнять свои обязанности. Предлагаю на место Председателя Правительства товарища Байбакова Николая Константиновича. Он возглавляет сейчас Госплан, заместитель председателя правительства, многие его хорошо его знают. Пригласите товарища Байбакова.— Через минуту в зал вошел несколько удивленный и взволнованный руководитель Госплана, не понимающий, что происходит, и почему его гоняют туда-сюда.
— Товарищ Байбаков опытный работник, — продолжил с нажимом Брежнев,— талантливый организатор, хороший руководитель и молодой, что тоже немаловажно. Работы будет много, нужны свежие силы, новые подходы к решению стоящих перед правительством задач. Я думаю эта кандидатура самая лучшая. Есть возражения, товарищи? Нет? Тогда голосуем. — Все подняли руки. — За... Ну вот и хорошо, что у нас, товарищи, единство. Поздравляю вас, товарищ Байбаков, с должностью Председателя Совета Министров. — Генеральный крепко пожал руку изумленному столь неожиданным избранием новому Премьеру.
— Совсем забыл, есть еще кадровый вопрос. Надо, думаю, избрать товарища Примакова из Академии наук в состав ЦК. Примаков опытный востоковед и специалист по Ближнему Востоку, арабским странам. Сейчас этому региону будет уделяться особое внимание. Такой квалифицированный специалист необходим в ЦК. Предлагаю также ввести в состав Политбюро кандидатом секретаря Томского Обкома Лигачева Егора Кузьмича. Он проявил себя с хорошей стороны. Думаю поставить его на сельское хозяйство. Будем усиливать это направление. А товарища Горбачева, — уроженец Ставрополья сидел бледный, с позеленевшими губами, левая рука беспорядочно что-то шарила на столе. Теперь уже бывший секретарь ЦК похоже впал в прострацию, куда-то сразу испарился лоск и щеголеватый вид. 'Как бы инсульт не хватил, — подумал Трофимов, — но ... сам виноват'. Он вспомнил 1991 год, улыбающегося, сияющего в блестящем, от кутюр костюме, Горбачева и торжествующего, носорогоподобного канцлера Гельмута Коля. Оба были счастливы. Горбачев позировал как кинозвезда перед фото и кинокамерами журналистов, словно светился от своего положения. 'С Канцлером все ясно — объединил немцев. А Горбачев? Что так старающегося всем понравиться и балдеющего от самого себя. Ему чему радоваться было? Он за 'тридцать серебренников', за понюшку табаку продал и сдал всех и вся. И свой народ, и свою страну, и армию. Продал и предал весь соцлагерь с миллионами простых коммунистов. И при этом, похоже, искренно был убежден, что делает правильно. Поистине, если Бог хочет наказать, Он лишает разума. Убрать 'комбайнера' необходимо, чтобы сохранить Великую страну, и ее народ. Что бы ни развеялись по ветру великие достижения, а несметные богатства не были цинично, нагло разворованы. Нельзя допустить, чтобы, как в той истории страна превратилась в рай для воров — олигархов. Существ выдающихся своей бессовестностью. А большинство народа, утратив все, за что были пролито море крови и, что досталось ценной неимоверных страданий и потерь, стало нищим, постепенно деградируя и вырождаясь. Страна же превратилась в сырьевой придаток развивающегося мира с перспективой быть постепенно поглощенной, более успешными и становящимся с каждым часом все сильнее соседей. Горька судьба такой страны...'