— Капитан, капитан улыбнитесь, ведь улыбка это флаг корабля...— тонус у Михалыча по мере улучшения самочувствия стал повышаться. — Ну-с, приступим...
Завлаб начал щелкать тумблерами выключателей многочисленных пускателей и автоматов установки. Один за другим загорались индикаторы, на мониторе компьютера возник график возрастания рабочей нагрузки. Турбина оживала, слегка завибрировал пол лаборатории...
Викторин шел мимо кирпичных стен цеха. В голове уже появились мысли о текущих делах, прикидки, что сделать и когда. Он шёл, иногда посматривая наверх. Приходилось быть осторожным, ибо вороны облюбовали верхние ветви деревьев, что росли по краю аллеи. Результат их проживания можно было разглядеть на дороге. Имелся и у Виктора печальный опыт попадания под 'кассетную воронью бомбу', потом отмывал пиджак полдня. Радовало, что не было видно сегодня стаи бродячих собак, обычно тусующихся у проходной. В последнее время они размножились и стаями по пять-шесть голов бродили по территории, иногда атакуя проходящих мимо работников. 'Наверное, к приезду второго 'гаранта' собак истребили', — решил Викторин.
— Капитан, капитан, улыбнитесь... — Михалыч сидел за монитором и одним пальцем правой руки нажимал на клавиши, в другой руке дымилась сигарета. жить было, в общем и целом хорошо. Предварительная работа была выполнена, осталось только дождаться выравнивания параметров пуска и запустить турбину. Настроение теперь было рабочее.
Дверь лаборатории распахнулась, и в проеме двери сначала образовался зеленый шар живота, упакованного в халат, потом и сам его хозяин, Носовский Борис Моисеевич. Пройти в дверной проем лаборатории он мог только боком, ибо при весьма среднем росте имел вес под полтораста килограмм. Носовский по своей привычке все время перекусывать чем — нибудь вкусненьким, опять ел. В одной руке он держал пирожок с капустой и яйцом, в другой — графики испытаний, близоруко держа их у кончика носа. Правая нога Бориса Моисеевича уверенно и безжалостно наступила на кончик хвоста не ожидавшей такого коварства Муськи. Взрыв светошумовой гранаты произвел бы меньший разрушительный эффект, чем взбешенная крыса. Она прыгнула на огромный живот Носовского и безжалостно вонзила зубы в податливую, беззащитную плоть.
— Твою оперу!!!
Перед лицом оторопевшего Михалыча мелькнула серая тень. В лаборатории творился хаос: визг Муськи, крики жертвы... Вопль начальника отдела мог поспорить с воем сирены воздушной тревоги. И тут случилось самое неприятное. Борис Моисеевич завалился со всего маху на стол, всем лицом впечатавшись в клавиатуру.