— О, мне кажется, тебе очень подходит это имя. Так сказать, отражает твои составляющие. Аристократка, готовая на всё, даже уготовить смерть.
Я улыбнулась. Малыш сел на своего любимого конька — истязание меня в словесной перепалке. В принципе, я тоже могу поучаствовать!
— Хорошо, с моим коварным именем разобрались! Как насчёт истории о твоём? Кто решил называть тебя Никиткой? Случаем не в честь богатыря Никиты Добрынина? Наверное, ты был славным и упитанным крепышом?
— Как раз нет…маленьким заморышем, как говорила наша нянька. Кто и в честь кого, я не знаю, вообще детство лет до шести не помню.
Я нахмурилась…как-то странно это… и с мамой у него были проблемы.
— Мне и фамилию воспитатели дали. Я только имя знал и в каком месяце родился. Число выбрали то, когда в детский дом привезли.
Детский дом???!!!
— А твои родители? — севшим голосом спросила я, чувствуя, как от предчувствия нехорошего ответа холодеют пальцы на руках.
— Отца не знал, а мать, вроде как, алкоголичка была, жили в глуши какой-то. Так что представители социальной защиты увезли в город.
У него даже голос не поменялся. Словно прогноз погоды вещает.
— А мама? Она теперь где?
— А хрен её знает. Не интересует.
— Но как так? Это ж… — меня перебили.
— Тема закрыта! Я и так сказал больше, чем планировал. Предлагаю на этом завершить наши разговоры.
Ммм… хотела возмутиться, но не стала. Сокольский тоже упрям. В наказание выгонит в свою комнату, а мне хочется тут остаться.
В голове бродили разные мысли, и в свете новой информации мне стал более понятен Малыш в своих жизненных принципах.
Конечно, его детство было не сказкой, но ведь всё зависит только от нас. Выбор всегда есть! Ведь так?
Амарена.
Я уснула. Правильнее будет сказать — вырубилась, зависнув в своих переживаниях. Столько эмоций навалилось, что не сразу смогла их переварить.
И снова этот незнакомый противный звук мобильного, что меня и разбудил.
Приоткрыв глаза, обнаружила себя по-прежнему в кровати Сокольского с его рукой под моей головой.
Неплохо улеглась!
Ник что-то рыкнул нечленораздельное в трубку, а потом, бросив мобильник на прикроватную тумбочку, развернулся ко мне лицом. Его карие глаза так внимательно меня изучали, что даже стало не по себе.
Представляю, как я сейчас выгляжу: волосы в стороны, как у бабы-яги, отекшие глаза, а ещё я и слюну могу на подушку пустить. Вообще, зрелище в любом случае далеко не гламурное.
Вот только чем дольше он смотрел в этой звенящей тишине, тем больше я чувствовала себя неловко. Кажется, даже щёки стали гореть?!
Решила попросить прекратить досмотр моей личности, но сказать ничего не успела.