Мужские голоса стали звучать отдалённо, солнце клонилось к закату, а я, как героиня из плохой сказки, просто стояла и не убегала от серого волка, хотя кожей чувствовала силу его негодования.
Мне показалось, что прошла вечность, хотя на самом деле не более пяти-десяти секунд, прежде чем вулканчик «Сокольский Везувий» прорвало.
— Я одного не могу понять! Ты правда дура или так хорошо притворяешься?
Что сказать?! Конечно, обидно такое выслушивать в свой адрес, но в ответ молчала. На такие дурацкие вопросы пусть сам и отвечает.
Попыталась оттолкнуться от мужчины, что продолжал плотно удерживать меня обеими руками за талию для полной страховки моей безопасности.
— Прекрати, кому сказал, скакать! — снова заорал этот герой дня, точнее, вечера.
И вообще, истеричкой сейчас должна быть я! Это я могла умереть прежде, чем построю дом, рожу сына и посажу дерево. Так что вложила весь свой оставшийся скептицизм и благородное «фи» в обращённый на него взгляд.
В ответ получила испепеляющий гневный. Вот для полноты картины только ремня для порки не хватало. Хотела предложить, но с тихими матами и оскорблениями в мой адрес меня подхватили на руки и куда-то потащили.
Радовало, что спускались вниз, но смущали эпитеты «дебилка», «самонадеянная идиотка» и что-то там ещё!
— Куда ты меня несёшь?
— А, голос, наконец, вернулся!? Жаль, не долго длилась благословенная тишина.
— Сокольский, ты в конец охамел что ли?!
Этот его энергетический запал начал передаваться и мне. Я уже и про неудавшийся полёт подзабыла, желая утопить этого засранца в жерле его же вулканчика.
- Конечно! Сейчас тебя всю такую раненую отнесу в тёмный уголок и всласть оттрахаю до смерти. Ты ж, блять, совершенно за жизнь не беспокоишься!
Странно, по всей логике вещей, я должна начинать его бояться, но я как та лягушка из анекдота про изнасилования на их болоте. На следующей день снова собиралась пойти той же дорогой.
— О боже! Как свежо, оригинально! Браво, Малыш! Ты прямо убиваешь меня своей оригинальностью! И прекрати материться!
— Амато, твою мать, не зли меня ещё больше! С тобой вообще психом можно стать!
— Сокольский, а не надо со мной общаться и тем более трогать мою маму. Свою трогай!
— А не пойти бы тебе в задницу со своими нравоучениями?! И у меня нет матери, так что кого хочу- того и трогаю! Некому было воспитывать!
На этой фразе мы в один миг замолчали. Я от новости, а Ник, видимо, от того, что проговорился о чём-то личном, явно не предназначенном для моих ушек.
В продолжающейся тишине мужчина занёс меня в какую-то комнату. Эта сволочь даже не запыхалась. То ли он так крут, то ли я совсем всхуднула за последнее время.