— Егор, отпусти меня, — прошипела я, начиная выкручиваться из-под его тёплого голого тела.
Внутри меня уже все дробилось от ревности, а щеки пылали от стыда. Я только что сама созналась в подслушанном разговоре. Но он так крепко держал меня под собой, что я даже не сдвинулась и на миллиметр.
— Что ты слышала ещё?
— Что я — не повод для чьего-либо беспокойства… — мой шепот срывался в нервный хрип.
— Кир, — Егор вдруг нежно потерся кончиком носа о мою щеку. Его голос стал мягче, а наручники из пальцев на запястьях ослабили хватку. — Ты действительно так переживаешь за то, что говорит моя мать? Это же глупо.
— Ты мне так нормально и не ответил: кто она? — осмелившись, я повернулась к нему, встречаясь с пристальным взглядом.
— Она бывшая, — спокойно пояснил он.
— Бывшая? — я осторожно начала сыпать вопросами. — И как долго вы были вместе? Когда разошлись?
— Наши отношения длились три года, расстались мы до начала лета, но закончить это надо было ещё три года назад, как минимум. Меня не интересует, кому она звонит: мне или матери. Разговаривать об этом больше нет смысла — это прошлое. Сейчас есть ты и я. Еще вопросы? — крепкие тиски рук Егора уже плавно перешли в тёплое кольцо объятий.
Ядовитое чувство еще несколькими каплями прожгло меня изнутри. Нервно прикусывая свои губы, я решала в голове — озвучивать ли вслух то, что мимолётно проскользнуло в воздухе еще тогда, ночью в машине, когда Егор приехал ко мне. Главное, не начать вопрос со вступления «скажи мне честно», так как обычно после этой фразы и рождается ложь.
— Егор, мне просто… Я хочу… Скажи мне только правду, — черт! — тогда, когда ты заявился от друзей, она была там? Ты был с ней до того, как приехать ко мне?
Не моргая, он провел большим пальцем по моей щеке и отодвинул пряди волос с лица.
— Нет, — его ответ прозвучал так четко и ясно, что у меня не было больше оснований не верить.
Я не сдержала облегчённый выдох и прижалась лбом к плечу парня.
— Ты ревнуешь, — с тихим смехом Егор стал покрывать мое лицо лёгкими поцелуями, едва прикасаясь к нему губами.
— Еще чего, — буркнула я и отвернулась, ощущая, как от его прикосновений меня отпускает этот жгучий яд.
— Да-а, — он снова повернул мое лицо к себе за подбородок, — я же вижу. Ревнуешь… — его губы стали все настойчивее искать ответ на поцелуй, а руки скользнули под футболку, наглаживая голое тело под ней.
— Нет! — но поддавшись какому-то внезапному порыву прямо под жуткий и леденящий раскат грома, я страстно прильнула к мягким, влажным губам.
Обняв руками за шею, я прижалась к нему так, словно хотела бы раствориться в нем, если бы могла. Мысль о том, что Егор принадлежал другой, пакостно заскреблась в моей голове. И только его сводящее с ума дыхание, жаркий ритм нашего поцелуя, лихорадочно скользящие мужские руки по моей спине помогали отделаться от этого противного ощущения.