— А мы на что? — взвился Шолто. — Мы будем тебя защищать, Габриель. Ну, Рой… Унрек будет. С меня пока защитник так себе, — самокритично признался парень.
— Спасибо, ребята, — улыбнулась я, неся самый маленький, но не сказать, чтобы совсем уж лёгкий мешочек. Интересно, что в нём такое? Что-то, явно не мягкое. И пока мы поднимались по лестнице, и нас никто услышать не мог — вдруг очередная тайна? — я решила спросить: — А почему я «бесплатник», если, по словам лорда Линдона, здесь и так все бесплатно учатся?
День второй
— Учатся бесплатно, да, — кивнул Унрек. — И всем необходимым для учёбы обеспечиваются. Но есть необходимое, а есть роскошь, к которой привыкли многие студенты. Потому есть те, кому уже за отдельную плату дано немного больше — комнаты посвободнее, уборная личная, мебель можно свою привезти, форму за свои деньги пошить у столичного портного.
— Форма и здесь отличная выдаётся, да и комнаты нормальные, поверь, — подхватил Шолто. — Да ты и сама увидишь. Но многим богатеньким снобам поперёк горла носить что-то, сшитое не в модном салоне. Администрация на это сквозь пальцы смотрит, главное, чтобы цвет и фасон совпадал с формой, а уж где она сшита — не принципиально.
— Кстати, некоторых ждёт сюрприз. Эта-то форма зачарована, а вот их — не всегда. Тогда и бегут к кастеляну, просят выдать всю местную форму. А поначалу — берут лишь часть, или ничего. Потому мастер Стэки и уточнил, бесплатник ли ты, чтобы точно знать — полный ли комплект выдавать.
— А за комнаты с санузлом платники доплачивают, потому так и называются, — снова Шолто. — Те деньги потом отличникам раздают, как бы премия за хорошую учёбу.
— Изначально-то тут все равны были, но богатые родители некоторых студентов до самого императора дошли с прошениями деткам им такое вот послабление сделать. Ещё к деду нынешнего. Тот и разрешил. Вреда от этого никакого, зато лучшие ученики могут деньги на руки получить и в городе что-нибудь себе прикупить. Кому от этого плохо?
— Наверное, никому, — кивнула я, соглашаясь, что пусть уж лучше лишняя денежка пойдёт тем, кто её действительно заслуживает. — А вы платники, да?
— Мы? — рассмеялся Шолто. — Как раз-таки и нет!
— Мы же под личиной, — усмехнулся Унрек. Последнее слово он сказал одними губами. — Он — сын лавочника средней руки, я — обычный орк, у нас в принципе лишних денег не водится.
Мы как раз вышли из относительно людного холла и шли по пустынной дорожке, но тому, что Унрек соблюдал конспирацию, я не удивилась — мало ли, кто тут каким слухом обладает. Раньше я бы даже шёпот с другого конца двора услышала. Но это было раньше, а сейчас я продолжала обживаться в новом теле, к своему удивлению — вполне успешно. Наверное, привычка закрываться от лишних звуков несколько подготовила меня к такому ограничению.