— Простите за опоздание, позвольте войти? — делая вид дрожащей овцы пролепетала я.
По моему мнению, начинать учебный год с перепалки с преподом — это слишком. Поэтому делаем вид, что подчиняемся и робеем.
Во взгляде препода промелькнуло одобрение. Ну так! Я ж стараюсь, мордашку тут испуганную корчу. Глазки влажные, первый день же в академии, тут волков много, все цапнуть хотят. А я вся такая маленькая, потрепанная, беззащитная. Жалейте меня учитель, я девочка забитая, обо мне заботится нужно.
— Не стойте в дверях, адептка. Проходите, я все прекрасно понимаю, первый день как-никак.
По аудитории разнеслись шепотки и смешки, когда одногрупники обратили на меня внимание. Здесь находилось пятнадцать человек, включая препода и что-то мне подсказывало, что это вся моя группа. Хорошо. Я медленно двинулась на свободное место, попутно стягивая с плеча сумку с учебниками.
— Итак, я со всеми уже познакомился, кроме Вас, опоздавшая адептка. — я подняла глаза на препода.
— Меня зовут Василиса Нир, но, если Вам будет трудно произнести моё имя… — лепетала я робким голосом. — пожалуйста, называйте меня Лиса.
— Хорошо, адептка Нир. — нашел свой вариант препод. — Меня зовут Охрин Эть Бьиляд, для вас учитель Охрин.
Я чуть не заржала в голос, старательно кусая нижнюю губу. А если без остановки, да с русской смекалкой?
— Да, учитель Охрин.
Оказалось, этот индивид был нашим куратором, и данное занятие было скорее ознакомлением с правилами поведения в стенах академии, чем занятие вообще.
И правила эти были странными.
Ни слова о том, что есть комендантские часы, после наступления которых нужно сидеть в своих комнатах, как в общагах моего мира. Их попросту нет. Не запрещается и не возбраняется посещения в это время других комнат. Мы коснулись так же многих тем, по поводу поведения в академии, но все они были простыми, в духе, не красть книги из библиотеки и не нападать на учителей, последнее меня слегка шокировало, но только слегка. На этих мелочах мы и закончили с нормами поведения. Здесь вообще почти нет правил и это пугало.
Единственный запрет, который меня заинтриговал звучал так:
После наступления темноты, строго запрещено, посещение полигона номер четыре.
Где этот полигон, никто не пояснил, а, впрочем, это и не важно. Я сама себе запретила выходить из комнаты во внеурочное время. Для меня это чревато лишением свободы и парой дырок на шее, а может и потерей жизни вообще.
Ведь блондинчик, напавший на меня не далее, чем час назад, именно так и хотел поступить. Что называется, “ни себе, ни людям”. И я даже представлять себе не хочу, где бы оказался его клинок, не влезь в эту драку брюнет. И спасибо ему.