Он дьявол. Дьявол во плоти. Ни перед чем не остановится во имя своей мести. Он ослеплен ненавистью. И ничего не станет слушать, не передумает, не изменит своего мнения насчет меня и того, что именно я должна расплатиться за все причиненное ему зло.
Так почему мое сознание сдается? Почему тело, даже во сне, сходит с ума?
Обхватываю ладонями живот, где все по-прежнему пульсирует и ноет от дикого возбуждения, бешеной неудовлетворенности… Чтобы хоть как-то унять свой безумный жар, и…
Мои пальцы натыкаются на что-то тонкое.
Медленно, не веря в то, что такое вообще возможно, опускаю взгляд с потолка на собственную грудь.
Ровно между ее полушариями лежит белоснежная роза.
Осторожно, будто ядовитую змею, беру ее в руки.
Длинный стебель с обрезанными шипами, — и на том спасибо.
Тончайший аромат, — значит, странный запах мне не показался.
Истрепанные свежие кончики лепестков.
Даже зажмуриваюсь, понимая, что это были за нежные, невесомые прикосновения, — к соскам, по низу живота, от которых я млела, извиваясь. Меня ласкали этой розой!
Вскакиваю с постели, подбегая к огромному зеркалу.
Так и есть!
Это был вовсе не сон…
Соски разбухли и покраснели. К ним явно прикасались. На животе алое пятно горит, будто клеймом. Этот след могли оставить только губы!
Он мне не снился. Он приходил! Был здесь, в этой спальне ночью!
Зачем? Что хотел показать? Что никакие преграды, никакая охрана и сигнализация его не остановит?
Отшвыриваю розу подальше от себя, на пол.
Бессильно опускаюсь на постель, закрывая пылающее лицо руками.
Это — сильнее и страшнее всех его угроз.
Санников показал, что мы против него бессильны. Что он проникнет куда угодно, и, значит, даже в доме отца, охраняемом как стратегический государственный объект, я не могу быть в безопасности. Это просто ужасно, не чувствовать себя свободной от него нигде! Он, он сам — совершенно ужасен!
— Софья? — вздрагиваю, едва услышав тихий стук в дверь.
И даже голос моей няньки, Марты, так и оставшейся работать в доме после того, как я выросла, совсем не успокаивает.
В доме точно есть человек, работающий на Санникова! И очень возможно, что не один! Теперь расслабиться невозможно, я буду подозревать всех и каждого!
— Твой утренний кофе, Софья. И любимые булочки
Она входит, так и не дожидаясь моего «да».
Как всегда, давно уже привычно.
Часто именно от этого я и просыпалась.
Самые блаженные пробуждения в моей жизни! Аромат кофе, свежеиспеченных булочек с корицей и всегда ласковая, почти как материнская улыбка Марты. С самого детства я привязалась к ней, как к родной, да и она ко мне, не имея своих детей, тоже. Именно поэтому и уговорила отца оставить ее в доме. И тот, как всегда, не смог мне отказать, хоть работы для Марты в доме, если уж по-хорошему, то и не было. Разве что печь для меня свои особенные булочки и приносить мне завтрак по утрам! Но для меня она давно стала членом семьи и расстаться было просто невозможно!