— Это будет просто замечательно. Но курс повышенной сложности по алгебре и тригонометрии? Неужели?
— Когда я разговаривал с твоим методистом из старой школы, она заверила меня, что ты более чем способна. Ты прекрасно справишься. Только постарайся не влюбляться в тренера Лонга. Это станет проблемой. — Я подавляю смешок, потому что тренер Лонг — нелюдим, и его беспокоит, что половина учеников и учителей следует за ним повсюду, как потерявшиеся щенки.
— Не волнуйся. Я не люблю старых чудаков. — Она поджимает губы и протягивает мне ладонь. — А теперь можно мне забрать свой телефон?
Я достаю гаджет из кармана и снова отдаю.
— Я снисходителен здесь, дома, но ты не можешь пользоваться телефоном в классе. Убедись, что так и будет. — Мой тон грубый, потому что я не могу перестать смотреть на её рот. Чем больше Элма теребит нижнюю губу зубами или смачивает её своим розовым языком, тем более неуместными становятся мои мысли. — Я возьму кое-какие вещи из своей комнаты, а потом ты сможешь пойти туда.
Не дожидаясь ответа, я выхожу из гостиной в спальню. Я закрываю за собой дверь и провожу пальцами по волосам. Мой член наполовину твёрд, и меня охватывает раздражение. Мне придётся позвонить кому-нибудь из моих приятелей и узнать, не хотят ли они пойти в бар или ещё куда-нибудь, чтобы я мог присунуть свой член. Я слишком долго обходился без женщины, и если так пойдёт дальше, я буду дрочить на образы задницы, которую я не могу иметь. Мой член дёргается в штанах, и я стону. От одной только мысли о её заднице меня бросает в жар.
Она же малышка Матео.
Будто облитый холодной водой, мой член смягчается.
Я не могу позволить себе даже думать об этом. Мысли опасны, потому что мысли становятся реальностью. С этого момента я буду вести себя исключительно профессионально. Я должен.
Боль.
О Боже, какая боль!
Они идут за мной. Я слышу их голоса. Выстрелы их оружия. Чёрт возьми, я сейчас умру. Это же полный отстой.
Взрывы и выстрелы гремят у меня в голове.
Боль пронзает меня в каждом нервном окончании.
Я сворачиваюсь калачиком в грязи и пытаюсь защитить свои внутренности.
Кто-то хватает меня и начинает тащить, но я кричу и мечусь.
— Я с тобой.
— Я с тобой.
Я просыпаюсь в холодном поту в темноте. Я дезориентирован и не знаю, где нахожусь. Пули больше не проносятся надо мной. Я больше не спасаю свою жизнь.
По мне пробегает дрожь, и я испускаю шипение ужаса, когда чья-то рука хватает меня.
— Тсс-с, — бормочет она. — Я с тобой.
Я моргаю в темноте, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что я дома, в своей гостиной. Успокаивающий голос, который принадлежит руке, сжимающей мою — это она.