Так что пил он не простой чай, а отворотный. Со стойким таким слабительным эффектом, дней на двадцать. Ничего, вот похудеет, поумнеет, авось серьезными вещами займется, выкинув из головы все непотребства.
Вернувшись в Ангорму, мы сразу же попали на ковер к Аристарху. Демон ругался, плевался и грозил нам кулаком, но ничего поделать не мог. На артефакте Истины мы поклялись, что не имеем отношения к произошедшему, и все это — происки врагов.
В этом же году, боюсь, посещение бала неизбежно. Еще на прошлой неделе посыльный доставил мне шикарное платье и записку от главы Совета. В ней он интересовался, неужто я настолько их не уважаю, что всеми правдами и неправдами избегаю их общества. В тоне послания сквозили нотки недовольства и завуалированное предупреждение. Естественно, ругаться с сильными мира сего мне было не с руки, поэтому я уже сейчас морально готовила себя к самому непредсказуемому вечеру года.
Вздохнув, я встала и подошла к шкафу. Открыла его и с немым укором посмотрела на презентованное платье. Боюсь, оно принесет мне очень много проблем. Алый шелк струился и переливался, мерцая кровавыми отблесками. Плотный корсет был украшен цветами, мелкими листьями и каплевидными рубинами. Широкая в пол юбка была не очень пышной, а самое главное — к ней не прилагался кринолин. Зато у платья был многослойный шлейф. Каждый его последующий слой был длиннее и шире предыдущего, и в итоге верхний слой достигал около трех метров в длину и почти столько же в ширину. Больше всего меня во всём этом радовало, что после официальной части шлейф можно было снять, оставшись в обычном вечернем платье. Просто я не представляла, как можно носить на себе столько метров дорогущей ткани и чувствовать себя при этом комфортно. Но это я так, ворчу.
На самом деле, в тот же вечер, когда мне доставили платье, я, не удержавшись, примерила его и просто влюбилась в своё отражение. Каким-то волшебным образом в этом наряде я превращалась из обычной женщины в сексуальную незнакомку. Мои платиновые волосы прекрасно гармонировали с алым цветом, талия казалась еще тоньше, подчеркнутая обилием ткани, даже взгляд приобретал загадочную глубину. Казалось, кокетка, отражающаяся в зеркале, привыкла коллекционировать мужские сердца и прекрасно знает себе цену.
Я снова вздохнула, отвернулась от шкафа и, раскинув руки, ничком упала на кровать. Лениво пошевелив конечностями, “переплыла” повыше, подгребла к себе подушку и провалилась в сон, в последний момент погасив магическим импульсом свет.
Звук будильника выдернул меня из чудесного сновидения, в котором я пила чай со своей любимой мамой. Возвращаться в реальность не хотелось. После каждого такого сна я чувствовала себя разбитой, несмотря на то, что моя жизнь здесь была намного интересней той, что я вела в родном мире. По семье я скучала с каждым днем все сильнее. Заставив себя встать с постели, я пошла умываться и приводить себя в порядок.