Петька из-за спины вытащил полевую сумку и положил передо мной. Сверху легли, запачканные кровью, документы комбата и взводного.
— Значит, нас осталось…, — я обвёл глазами всех присутствующих, — восемь человек?
— Нет, товарищ майор. Девять. Ещё один водитель на охране двух машин. Тут метров восемьсот. Я когда уходил сюда, одного оставил, чтобы он со стороны… Немцы, конечно, не полезут в лес глубоко, но так, на всякий пожарный случай чтобы поглядывал.
— У… у нас и машины ещё есть. Отлично. Давай Николай Иванович, докладывай — что там у нас? Как бухгалтера говорят — дебет с кредитом.
— Да так-то нормально. Из оружия один пулемёт, к нему две коробки с лентами, семь немецких автоматов, но патронов мало. Если поровну распределить, то по два рожка. Винтовок двадцать восемь единиц. Их я после рукопашки, от убитых и раненых в машину сложил. Гранат семь штук — лимонки. Немецких восемнадцать, но как ими пользоваться никто не знает. Может, вы знаете?
— Нет. К сожалению не знаю. Вроде бы там колпачок есть и его откручивать надо… Ладно, потом разберёмся. Давай дальше.
— Два карабина сапёров и ваш ТТ. Да вот от меня вам подарок. У немецкого офицера забрал. — Николай Иванович достал из вещмешка немецкий пистолет и протянул мне. Это был офицерский парабеллум «Вальтер». Красивая, военная игрушка и я с удовольствием крутил её в руках. Умеют немцы делать, — ну надо ж и номер интересный КZ 44412. Три четвёрки… если их перемножить то двенадцать получается. Хорошо запоминается. Я номер своего ТТ до сих пор запомнить не могу. — А патроны?
— Две обоймы… к сожалению
— Ладно, продолжай, что там у нас?
— С продовольствием у нас порядок. Суток на семь хватит. Тут и немецкой еды и нашей. Наша на машине загружена.
— Вот с неё мы и начнём. Давай организуй что-нибудь покушать. Кушаем и двигаем к лодкам.
Пока водитель со старшиной ходили к машине за едой. Пока накрывали общий стол на плащ палатке. Я встал и немного походил по полянке, прислушиваясь к своим ощущениям, и остался доволен. Шишка на голове конечно болела, временами накатывала тошнота, но в целом чувствовал себя нормально и мог идти, а если и придётся то и бежать. Потом присел на пенёк и достал ТТ. В обойме было только три патроны. Жалко. Взял свой автомат, разобрал его и тщательно прочистил, смазал, с удовольствием подвигал затвором, слушая, как хорошо работает немецкая машинка. Взял полевую сумку комбата и открыл её. Новенькая, чистенькая карта — Не успел комбат ею воспользоваться. Вот деревня Грушино. Вот река и переправа, а вот поле и дамба через болото. А мы примерно вот здесь. Карандаши, линейка, циркуль. Толстая тетрадь с артиллерийскими расчётами. Накладные. Список батареи. Конверт, из которого достал несколько фотографий. Миловидная, молодая женщина лет тридцати. Наверно жена, так как на второй фотографии они уже вместе и между ними белобрысый парнишка в тюбетейке. Ещё пару фотографий из семейной, счастливой жизни. Глядя на семейные фото убитого комбата, мне стало жалко и молодую женщину и её сына, которые ещё не знают, какая беда пришла в их семью. Впрочем, эта беда за эти пять дней постучалась во многие семьи. Еще несколько дней тому назад наша дивизия была полнокровным соединением. А сегодня по численности и на полк не наберётся. Так что беда не только к ней придёт. Она затронет всех.