658 зенитно-ракетный полк особого назначения (Леонов) - страница 522
Поехал я в Долгопрудный, на приём к командиру корпуса. А они все, оказывается, были связаны – Дмитров со всеми этими КЭЧами. Короче, снова меня в Дмитров отправили. А я пока туда-сюда ездил, увидел плакат, что тут сдаётся пятиэтажный дом. Я говорю: «Дайте мне в Горшково, там дом строят» «А вы откуда знаете?» Я отвечаю: «Я там езжу, я вижу». «Вот вы знаете, там военным не планировали». Я говорю: «Как не планировали? Не планировали – запланируйте, кто вам запрещает?» «Ну мы подумаем». В конце концов решили, дали вот эту квартиру на первом этаже. Ну и хорошо, что на нижнем этаже – и у меня, и у жены ноги болят, подниматься туда. А военным обычно где дают – или первый, или пятый.
Это было в 84-м, за два года до увольнения. Я ещё два года ездил отсюда на службу. И я последний из нашей воинской части получил квартиру, все остальные остались там, в городке. Они там, бедные, года два или три мучились, мёрзли, ходили сами котельную топили, потому что не было газа, не подключённый был. Воды горячей не было».
У офицеров, уволившихся из рядов вооружённых сил после распада Советского Союза, дальнейшая судьба складывалась менее радужно. Вспоминает подполковник Костин Александр Дмитриевич, ветеран в/ч 71548:
«В 93-м году в декабре я уволился. А 9 марта стал начальником производства в кооперативе в Дмитрове, лес перерабатывали. Потом работал на газозаправочной станции в Татищево. После этого ушёл в Москву работать, там напротив Петровско-Разумовского рынка был магазин «Плитка, сантехника». Туда пошёл охранником-консультантом, то есть ночью как охранник, а днём вместе с продавцами, кроме того, что смотрю за порядком. Там отработал несколько лет. Потом в автосервисе на Каналстрое снабженцем. А потом с 2001 года по 2015– Лианозовский молочный комбинат, ЛМК.
Вот отслужил 27 лет и 27 дней ровно, и без квартиры остался. Поехал в Дмитров, там говорят: «Вы имеете право в двух местах вставать на очередь – откуда вы призывались и где закончил службу» Я отвечаю: «А я закончил здесь, вот я к вам и пришёл. А призывался я из Рязани». 93-й год, революция за революцией – какие тут квартиры! А в Рязани мэр Павел Дмитриевич Маматов – мы с ним знакомы вот с таких вот пор, наши родители шкиперами были на Оке. Он был первым секретарём Советского райкома партии, и потом его мэром выбрали. Я туда часто приезжал, и всегда его навещал. Ну а тут уже увольнение… А я в форме приехал. Ну выпили с ним, он говорит: «Саш, ты меня извини, но я тебе ничем помочь не могу насчёт жилья. У меня есть на афганцев…» Там же Рязанское десантное училище, там на кладбище такие аллеи, прямо взводами лежат – Афганистан, Чечня… «У нас участники – у них своя очередь. Ещё льготники есть – у них своя очередь. А ты же ничего не имеешь – ни север, ни запад, ни восток. Нигде не был». Я говорю: «Конечно, нет». «Таких у меня, как ты, стоит три тысячи человек на очереди. Там своя комиссия отслеживает это дело. А город выдаёт таким, как ты, в год 3, максимум 4 квартиры». Я так репу почесал – три тысячи разделить на 3,4, ну пусть 5 квартир. Это ж сколько лет надо ждать? Вот так вот. Вот и живу, где служил».