Я отложила тетрадь и задумчиво нахмурилась. Вот же зацепилась за эти непонятности, и теперь не отпустит, пока не разберусь. Неужели от меня что-то скрывают? Или я просто себя накручиваю? Может это сказывается усталость и волнение? Но что бы это ни было, одно знала точно: пока не разберусь в чем же здесь дело, не успокоюсь.
Можно было бы пойти и попытать родителей, но я решила сначала наведаться к Мортону. Уж он должен знать, если здесь что-то случалось.
К счастью, старый управляющий еще не ложился и открыл мне сразу, как только я постучалась в двери его комнаты.
– Маленькая леди. Что привело вас ко мне в столь поздний час?
– Мы можем поговорить? Мне очень нужно.
– Ну разумеется, Элира, – посторонился мужчина, пропуская меня внутрь. – Проходите.
Я прошла в комнату, села на диван и, только дождавшись, когда Мортон сядет напротив, неуверенно спросила:
– Ты ведь в последнее время надолго из поместья не отлучался, так?
Мужчина кивнул. Тогда я помялась немного, подбирая слова, и стала рассказывать:
– Понимаешь, возможно, я все это и выдумала, но родители ведут себя как-то странно. Мне кажется, у них что-то случилось. Может быть, они не хотят волновать меня перед праздником, но, если я права, то хочу узнать, что именно произошло. Если ты что-то знаешь или даже просто догадываешься, расскажи мне, пожалуйста.
Мортон снял очки, потер переносицу и мрачно вздохнул, подтверждая мои подозрения.
– Я права, ведь так?
– Да, маленькая леди, вы правы. Вы всегда были очень наблюдательны. Ваш отец взял с меня слово, что я буду молчать, но у меня очень нехорошее предчувствие, и поэтому я позволю себе его нарушить.
Я приготовилась слушать. Дворецкий подумал немного и продолжил:
– Дело в том, Элира, что у леди Элании не было никакого воспаления легких. Вашу мать поразила черная хмарь.
Я почувствовала себя так, словно на меня вылили ведро ледяной воды. Что угодно, только не это. Черной хмарью в народе называли одну очень редкую и неизлечимую болезнь. “Да чтоб тебя черная хмарь прихватила” – такое могли пожелать только смертельному врагу. И не удивительно. Никто не знал, что ее вызывает, поразить она могла абсолютно любого, вне зависимости от возраста, достатка и социального статуса. Заболевший ею человек однажды вдруг резко слабел, его начитала мучить сильная боль, а тело становилось словно обсыпанным какой-то темной пудрой. Именно по этой характерной сыпи болезнь окрестили “черной хмарью”. Человек умирал примерно в течение недели, и все, что для него могли сделать целители – это облегчить его муки.