Я расположилась около него. Не знаю, что нашло, но рука сама потянулась, и я пригладила волосы Винсента, успокаивая. Будто хотелось его пожалеть. Хотя кого-кого из нас двоих стоит жалеть — так это меня. Но я чувствовала, что именно сейчас мужчине нужна моя поддержка.
— Может, расскажешь, что случилось? — совсем тихо поинтересовалась я.
Внезапно он перехватил мою руку и прижал к чуть колючей щеке.
— Да ничего не случилось. Могло, но не случилось. Я просто устал. Принеси мне еще выпить, Марина. Там у стены в шкафу, ты знаешь… — с трудом проговорил он.
— Не стоит… — начала было я, но, взглянув на лицо Винса поняла, что сейчас он сам поднимется, чтобы догнаться. — Ладно, я принесу.
Я подошла к бару, достала оттуда бутылку. С бурбоном, кажется. Взяла бокал. Не торопилась, размышляя о странном отношении к тому, кто купил меня. А потом повернулась и обнаружила, что Винс уже спит, так и не раздевшись — в джинсах и пуловере. Я оставила спиртное на столе и стащила с ног Винса туфли. Присела рядом и запустила пальцы в его волосы. Мне нравилось их трогать, нравилось быть для этого мужчины незаменимой. Не знаю почему, но больше я не испытывала к нему ненависти. Ее затмила другая эмоция, пока непонятная и даже слегка пугающая. Просто я вдруг четко осознала разницу между тем мужчиной, что приобрел меня на аукционе, и тем, который сейчас лишь пытался казаться крутым, но на деле был глубоко несчастным и одиноким.
Еще некоторое время я всматривалась в лицо Марча, а потом тяжело вздохнула и пошла на второй этаж за пледом, что имелся в моей комнате. Вернулась и накрыла похрапывающего мужчину. Подняла телефон, который вылетел на диван, обнаружив, что тот отключен. Странно, вряд ли так быстро села батарея. Скорее, Винс выключил сам, чтобы его не беспокоили.
Кажется, я упускала возможность сбежать, пока он спит. Но не могла себя пересилить и бросить Винса в таком состоянии. Наверное, если бы сейчас кто-то ворвался, я сама защищала бы его, прикрывая грудью.
Я скрутилась калачиком в кресле и просто смотрела на Винсента Марча, чувствуя тревогу. За него и за себя. Черт! Да я в его доме пару недель, а уже не могу о нем не думать. Нужно действовать по плану и не забивать голову ерундой, взять себя в руки. Нельзя расслабляться и поддаваться эмоциям. Меня потом никто не пожалеет.
Но слезы не спрашивали — они уже катились по щекам. Я глотала их, даже не вытирая. Глаза щипало, а мне хотелось уснуть и проснуться дома, не знать никакого Винса. До ночи оставалось еще несколько часов. Но я так устала от ожидания, что не было сил подняться и что-то делать.