— На какой стороне кровати предпочитает спать принцесса?
— Э-э-э-м… — вопрос застал врасплох. — С любой.
— Лучше дальше от окна — иногда из него дует.
— Хорошо.
Он кивнул и отвернулся. Очень вовремя, а то я уже начала заливаться краской. Штаны упали к его ногам, и он остался в белых кальсонах. Достаточно обтягивающих, чтобы даже кончики моих ушей покраснели.
— Ложишься?
— Наверное.
Я поняла, что дрожу. В груди смешались страх и желание. Желание прикоснуться к его идеальному телу, желание оказаться в крепких объятиях этого пугающего и притягательно мужчины. Соблазнительно, но на объятиях для первого знакомства и стоило остановиться.
Я нерешительно сняла верхний халатик, прикрывавший плечи и подобрав длинный подол присела на кровать. Киаран повернулся, смерил меня снисходительным и пренебрежительным взглядом. И вновь в который раз за этот день я почувствовала себя жабой.
Нет, с женщиной, которую одаривают подобными взглядами, любовью не занимаются.
Кажется, мы друг друга поняли.
Киаран задул свечи, и спальня погрузилась в темноту. Я откинула одеяло и скользнула внутрь на мягкую перину — будто в облако провалилась. Не увидела — почувствовала — с другой стороны тоже легли.
Тишина и два дыхания сплетаются в одно. Так интимно, и в тоже время между нами пропасть полная льда.
Чужая жизнь, чужой дом, чужой муж… Или все-таки мой? И я должна буду его предать, чтобы вернуться.
«Я принимаю тебе, Эванджеллин Вериберт, доверяя тому, что знаю о тебе и тому, что мне еще предстоит узнать…»
Я коснулась двойного символа на запястье. Под пальцами бился пульс.
Сон подкрался незаметно. Черный и глубокий, беспросветный, как отчаяние. И я рухнула в него, как в бездонную яму.
Каменная пустыня, низко нависшее бурое небо. Пронизывающий ветер, густой от пыли и песка, в кровь ранит кожу. Крошево под ногами, багровые капли на серых голых камнях. Боль, разрывающая грудь изнутри. Не вздохнуть. Еще немного и дышать будет не нужно. Смерть уже здесь, уже близко.
Земля уходит из-под ног, бьет в лицо, но эта боль уже ничего не значит. Перевернуться на спину и в последний раз увидеть солнце. Ветер приносит звуки битвы, а он уже ничем не сможет помочь.
Она врывается сквозь густое марево его беспамятства. Невыносимо прекрасная и грозная. Иссиня-черные волосы разметались по плечам, в глазах бронзовые отсветы войны, алые, как кровь, губы все твердят и твердят его имя. Он улыбается ей и в этой улыбке и прощание, и просьба отпустить. Но она не может позволить ему умереть, и он чувствует ее боль, что сильнее той, что забирает сейчас его жизнь.