Я еще какое-то время порасспрашивала пожилую чету о Тарлине, потом они заговорили о себе и дочери. Вполуха слушала их, радуясь, что они оказались словоохотливыми и меня расспросами не донимали.
Потом мерное покачивание повозки утомило, и я вовсе задремала. Засыпая, подумала о том, что было бы хорошо проснуться, уже когда приедем. А то разглядывание пейзажей за окнами и монотонная речь попутчиков быстро наскучили.
Вот только проснулась я раньше. И пробуждение оказалось не слишком приятным...
Дилижанс вдруг подбросило на каком-то ухабе. Послышался треск, и повозка едва заметно накренилась. Ошалело хлопая глазами, я пыталась понять, что произошло. Кто-то из сидящих позади женщин завизжал. Заглянувший в дилижанс возница хмуро сообщил:
- Ось треснула. Все вылезайте. Нужно будет починить. Есть кто рукастый в помощь?
Вызвался только один мужчина лет пятидесяти с грубоватым, обветренным лицом. Остальные пассажиры, оказавшиеся бесполезным балластом (и я в том числе), вылезли из дилижанса и отошли в сторонку. Многие воспользовались неожиданной задержкой, чтобы размять ноги, сходить в кустики и перекусить. Я с собой, к сожалению, еды взять не догадалась, так что могла лишь с завистью наблюдать за остальными. Заметив мой голодный взгляд, пожилая пара, расстелившая скатерть на траве у обочины, подозвала меня.
- Присоединяйся к нам, девочка! - дружелюбно предложил Орланд. - Грета нам в дорогу столько наготовила, что сами не справимся.
Могла бы, конечно, из деликатности отказаться, но видно, что предложено от чистого сердца. Да и голод не тетка! Так что с радостью присоединилась к нехитрой трапезе: пирогам с курицей и грибами и бутербродам с ветчиной и сыром. Все оказалось очень вкусным, и я уплетала за обе щеки, позабыв про манеры. Старики же с умилением на меня поглядывали и улыбались.
- Ешь-ешь, дорогая! - мягко сказала Грета. - На здоровье.
Я даже смутилась и покраснела. Мелькнула невеселая мысль: отнеслись бы они ко мне так же, если бы знали о моем даре? Но проверять не собиралась. Если повезет, о том, кто я на самом деле, никто и никогда больше не узнает.
Насытившись, я, как и остальные, принялась наблюдать за попытками возницы и его добровольного помощника починить ось. Другие мужчины и воины помогали тем, что приподнимали дилижанс, пока пытались исправить колесо. Судя по все более мрачным лицам, получалось не очень. И пассажиры со все большей тревогой поглядывали на солнце и негромко переговаривались.
- Почему все так нервничают? - спросила у своих попутчиков.
- Так ведь если ремонт займет много времени, можем до заката и не успеть до Тарлина добраться! - отозвался Орланд.