Кое-как умывшись, я нашарила на полке коробочку с аспирином. Подумала и проглотила сразу три таблетки. Гулять, так гулять. Сегодня нужна ясная голова — работы предстоит немало. А еще мне потребуется нормальный внешний вид.
Вздохнув, разложилась на туалетном столике у трюмо. Воткнула щипцы для завивки в розетку, смахнула пыль с косметички.
— Кровавая роза, ухты! — Шелестящий голос за спиной заставил подскочить.
Выругалась, обжегшись об успевшие раскалиться щипцы, сунула палец в рот. Подернутое мутноватой дымкой зеркало показывало абсолютно пустую комнату позади меня. Медленно обернулась.
Пэм стояла там, за моим правым плечом, и с восторгом рассматривала так и не распечатанный набор: лак, помада, духи. Все стильное, с ярко-алой извилистой линией, струящейся по благородно-бронзовым бокам коробочек. Именно этот набор, купленный, не иначе, как в состоянии аффекта, я как раз и собиралась подарить секретарше в знак примирения. Видно не судьба.
— Пэм, что ты, к нечистому, тут делаешь? — выдохнула прежде, чем сообразила, что вчерашние пьяные глюки вернулись, а я, между прочим, трезва, как стеклышко.
— Ну извини, я помочь хотела, — надула губки призрачная блондинка. — Ты ведь совершенно не умеешь прилично краситься!
Обидно, хоть и правда. Зато я хорошо умею выглядеть незаметно, а это — гораздо более полезный навык. Но сегодня требуется именно эффектность. Место, с которого я собралась начать поиск Сэловой штуковины — галерея аукциона “Готлиб”. А тамошние менеджеры встречают по одежке.
— Замечательное желание, — буркнула я саркастически, стараясь скрыть запоздалый испуг. Уж перед кем, а перед собственной секретаршей, пусть и призрачной, трусихой выглядеть не хотелось. Она не поймет. — Надо же. Собственные глюки не доверяют моей способности самостоятельно навести красоту.
— Я не глюк! — Пэм надулась сильнее.
— А кем ты еще можешь быть? — Закончу с этим делом, пойду к мозгоправу. Дожилась, спорю с собственной галлюцинацией. — Хорошо, допустим, ты призрак. Тогда какого ты делаешь в моей квартире? Насколько я знаю, призраки привязаны к месту гибели. Если предположить, что они вообще существуют.
— А где мне еще быть? — взвилась Пэм. — Ты мою голову куда дела?
Как это куда? Кажется… я вскочила и кинулась на кухню. Рванула дверцу холодильника. Пусто. Засохший до состояния камня сырный огрызок — не в счет. На него даже мышь, третью неделю скребущая за плинтусом, не позарится. С замиранием сердца потянулась к дверце морозильной камеры.
— Замечательно! То-то у меня насморк с самого утра… — И снова я дернулась от неожиданности.