— Я же ему рассказывала про папу, фотку ему дала, всегда только хорошее говорила про Дэна, — улыбаюсь, никогда не понимала тех, кто настраивает ребенка против отца, я даже про бабушку ничего плохого не говорю ему, это де мои проблемы с этими людьми, а не его.
Захожу в комнату и улыбаюсь, сидит мой сынуля под одеялом и только свет от фонарика вижу, вот же хитрый лис. Быстро поднимаю одеяло.
— Кто в теремочке живет? — Визжит, смеется, фонарик из рук выпадает, хохочет как сумасшедший.
— Напугаа, напугаа, — смеется, и я смеюсь, заразительно, искренне.
— Познакомились? — Присаживаюсь рядом, малыш подползает, залазит ко мне на колени, обнимает.
— С папой, — тихонько говорит мне.
- И как он тебе? — дыхание задерживаю, волнуюсь.
— Хаоший, обещаал велнуться, — и за руку меня берет, сжимает.
— Мама, он же велнется? — в глаза заглядывает.
— Конечно милый, если пообещал, то обязательно…
Сажаю Карамельку в такси, отправляю домой, а хочется с ней в машину сесть, поехать, все ее шмотье собрать и сына и в свой дом увезти, чтобы никуда больше не делись.
Возвращаюсь, с Бесом мы еще не закончили, я все понимаю — бабы, хрен с ними, там мозги фиг знает о чем думают, но Бес… Ладно я ему не сказал про Ванильку, когда она год в другой стране отсиживалась, раны они зализывали, тогда промолчал, но бля*ь там же ребенка не было… Сжимаю ручку двери, толкаю, с силой, двери ударяются о стену, громко, Бес просто поднимает на меня глаза. Внимательно смотрит, изучает, откидывается на кресле, слегка улыбается.
— Узнал? — Приближаюсь, отпихиваю ногой стул, ударя кулаком по столу, приближаюсь, лицо к лицу, глаза в глаза.
— Сука, — шиплю я.
— Извиняться не буду, — вот же тварь! Усмехается. Даже не дернулся, считает, что прав.
— Ладно бабы, но ты…
— Так было лучше, — серьезно?
- Да с хрена ли вы все решаете, как МНЕ БУДЕТ ЛУЧШЕ? — руки в кулаки сжимаю так и хочется вмазать, по этой самодовольной роже, сдерживаюсь.
— Ты от ее приезда был в шоке, что уже говорить о ребенке, тем более что она пообещала сказать, видишь, призналась.
— Я пришел в твой дом, с подарками, а там мальчишка, на шею прыгает, и “папа” кричит, как ты считаешь, это самый лучший способ, чтобы узнать? — Бес убирает ухмылку, серьезно смотрит, ага, поставил себя на моё место?
— Ударь, — серьезно говорит, отшатываюсь от стола.
— Чего?
— Ударь, по морде мне врежь, лучше станет? Я во все это дерьмо вляпался так же как и ты, и про ребенка узнал, когда увидел в торговом центре, как моя жена чужого ребенка с детской площадки уводит, охренел. Думал совсем мозгами двинулась, на парковке их догнал, к машине прижал, а она мне выдает, что это твой сын. Узнал, где Софи, а она с мамашей кофе пьет, думал, что Ори преувеличила про матушку ее, а там…Пиз*ец там, баба на голову отбитая, Софи ей по боку, только про ребенка говорит — глаза бешенные, родительских прав лишу и все, я так понял, что Софи и дышать нельзя без ее ведома, матушка ее прессует по полной, сначала меня за хахаля приняла, за отца ребенка, говорит-пошел вон, ты нам не нужен, ребенок мой и точка.