Наверное, должна была разделить веселье Лукрецкого, расслабиться и позволить трахнуть себя в очередной раз. Вместо этого почувствовала себя, словно, обманутой. Еще большей дурой, чем в отношениях с Ивольским.
Владимир успел уложить меня на спину, учитывая, что подо мной оказались три руки — жутко неудобно. Сам навис сверху и принялся покрывать поцелуями шею.
Тело снова предавало, я уже вполне готова была принять мужчину в себя. Только вот разум на этот раз оказался сильнее вожделения. Точно не знаю, что на это повлияло. Но, возможно, именно это ощущение, когда тебя используют… снова… опять.
Вместо эротических стонов просто расплакалась.
— Куколка? — озадачился Лукрецкий. Он отступил. Руки освободил. А потом мое безвольное тело притянул к себе на колени и осторожно погладил на волосам. От этой незамысловатой ласки мне стало себя еще жальче, всхлипнула с новой силой. — Что не так?
— Я. Не. Игрушка, — произнесла на распев, перемежая слова слезами и шмыганьем носом. Как ребенка, не выпуская из рук, меня подняли и куда-то понесли.
— Ох, куколка, — с непонятной интонацией произнес Лукрецкий. То ли грусть, то ли какое-то сожаление. Во всяком случае, показалось, что к моим переживаниям он отнесся крайне серьезно, — не смей даже думать о том, что тобой поиграются и выкинут.
— А зачем я тебе, Влад? — он поставил меня на пол в небольшой ванной комнате. Личной ванной комнате генерального директора.
— Давай, мы вернемся к этому вопросу чуть позднее, — предложил он. — Приводи себя в порядок и поехали.
— Куда?
— Есть разница?
— Да.
— Я снял для нас домик. Хочу, чтобы мы провели несколько дней вдвоем, — включила воду. Повернулась и спряталась от взгляда Лукрецкого завесой из волос. Так противно стало. Утверждает, что не игрушка, а сам снял дом, даже не спросив, хочу ли я проводить с ним время…
Волосы мешали, все-таки пришлось скрутить их в небрежный пучок на затылке. Наплевав на макияж, вымыла лицо. Да, собственно, кому теперь мой макияж нужен? Лукрецкому сойдет и так…
— У меня даже нет с собой сменной одежды, — немного лукавила. Сумка со сменными вещами осталась дожидаться в отеле. Из номера я выехала, но вещи можно было оставить на хранение.
Откровенно возражать не решилась, все-таки этот удивительно настойчивый интерес со стороны богатого и испорченного мальчика должен был иметь под собой хоть какую-то основу. Я хотела знать, что от меня понадобилось такому, как Лукрецкий. Ведь не влюбился же он… Право слово, это смешно.
— Я об этом позаботился, — вздохнула. Даже это предусмотрел. Все-таки решилась спросить: