Вечером мама подошла ко мне и сказала, что впервые за всю жизнь ей стыдно за меня. Я промолчала о том, что мне в свою очередь стыдно за неё. Я не привыкла перечить маме и тысячу раз подумала бы, прежде чем сказать ей что-то обидное, вместо этого я излила своё негодование в виде дурацких и тоже не совсем тактичных вопросов:
- Почему они не хотят забрать Свету? Ей 20 лет! Ей пора! Она хочет замуж...
- Дочь, у неё нет этого гена, он передается не всем. Как только тебе исполнится 17 лет, ты станешь частью той семьи. Поверь, это единственное верное решение. Потом ты сможешь стать кем захочешь, сможешь работать врачом.
- Мама, ты хоть видела этого жениха? Ты хоть знаешь, кому хочешь отдать меня, и что они потом со мной сделают?
- Да, я знакома с ним. Это достойный человек для тебя, поверь.
- Настолько достойный, что не удосужился даже приехать посмотреть на меня? Да он, поди, старше тебя, если этот старикан - его отец! Сколько ему лет? 40, 50? И где он? - завелась я. - Да ему всё равно! Я порежу себе лицо и стану уродиной, тогда никто уже не позарится на меня! Так и знай!
- Дочь, что ты такое говоришь? Всё не так! - мама уже не знала, как со мной разговаривать.
- Мама, дай мне уехать!
Мама положила ладонь на лоб, покачала головой в знак того, что сейчас бесполезно что-либо говорить мне, медленно поднялась со стула и удалилась к себе в комнату. У меня осталось ощущение, что она что-то скрывает, и вряд ли это были приятные вещи.
Пора экзаменов прошла, я стала золотой медалисткой школы и могла забросить медаль в дальний угол. Выпускной вечер провели на свежем воздухе. Заботливые родители собрали нам богатый стол и организовали тамаду. Мама сшила мне шикарный костюм лесной нимфы, но мне не хотелось танцевать, весь вечер я просидела за столом с унылым лицом и потухшим взглядом и наблюдала за своими беззаботными друзьями-подружками. Никому не расскажешь, не пожалуешься.
Дни до моего дня рождения я копалась в грядках: занималась прополкой и поливом, а вечером ходила в горы, в лес. С детства я изучила каждое дерево в этих местах. Домой я возвращалась уже по темноте, заворачивая по пути на папину могилу. Я никак не могла решиться сбежать, временное затишье давало мне надежду на то, что всё, наконец, кончилось, и меня решили оставить в покое.
В ночь на 1 число приехал курьер, привёз платье, белое, свадебное, и письмо, где говорилось, что торжество, как и планировалось, состоится в мой день рождения.
Мама, разумеется, была в курсе. Они всё скрывали! Меня снова захватила паника.
Взяв с собой рюкзак, я выпрыгнула в окно и побежала в горы. Я так долго бежала, что перестала даже чувствовать ветки, которые остро хлестали по лицу. Споткнувшись о корягу, я покатилась вниз и наткнулась на поваленное суковатое дерево, из раны потекла кровь. Чтобы справиться с болью и снова подняться на ноги, мне понадобилось довольно много времени, я чувствовала опьянение страхом, усталостью и отчаянием.