Половина верфи занималось военными заказами и фактически была выкуплена в казну. Производство процветало, а еще больше развивались исследовательские направления, в том числе и фармацевтическое, пожалуй самое передовое в империи, да и в мире.
Но от старости лекарства не спасают, поэтому на периодические боли в пояснице Сергей Михайлович особо не обращал внимания, пока однажды не обнаружил, что его постоянно знобит. Температура держалась в районе 37,3 градуса. Варвара забеспокоилась и вызвала Костюкова, который периодически консультировал молодых врачей. После исследования Костюков не стал хитрить, а сразу объявил приговор: рак поджелудочной железы, причем уже с метастазами, поэтому операция бесполезна. Сергей Михайлович давно морально был готов к концу, поэтому воспринял сообщение внешне спокойно. Все основные дела на этом свете он завершил, а дальнейшие события видеть не хотелось. Где-то в глубине души теплилась надежда, что все будет не так страшно, как в оставленном ими мире, но проверяют пусть другие. Сергей поблагодарил Костюкова за откровенность и только попросил доставить ему морфию.
Варвара сразу догадалась о болезни и приговоре, но устраивать истерики не стала, понимая их бесполезность. Она просто обняла мужа и долго-долго так сидели молча. Три года назад Варвара неудачно упала с лошади, ударившись грудью и с тех пор периодически задыхалась. Костюков не нашел органических изменений, но сказал, что легкие могут не выдержать серьезной инфекции и велел беречься от простуды.
Сергей вспоминал тех, с кем начинал поход из Ольги в 1861 году. Яков Лазаревич сильно сдал и отошел от дел, но крепость сибирского здоровья сказывалась. Его верный капитан Акинфий утонул вместе с парусником в шторм еще 20 лет назад. Бригадир второй артели старателей Афанасий Старков мирно скончался в окружении родственников два года назад, а вот Семен Торбин отправился со своей артелью добывать золото на север края и погиб в бою с хунхузами. Закончил земной путь и Прокопий Кудинов, до последней минуты не пожелавший покинуть родного завода.
Несмотря на смертельный прогноз, Куприяновы продолжали заниматься любимыми делали, но не так интенсивно, как в течение 45 лет. Зима 1905–1906 годов оказалось мягкой, а весна очень бурной, что особенно радовало Варвару Прохоровну: ее последняя любовь – сады расцветали громадным морем.
Из Китая пришли тревожные вести: началась эпидемия гонконгского гриппа с очень высокой смертностью. Хотя власти и предприняли меры по изоляции региона, грипп прорвался с Амура. Вирус уже значительно ослаб, но для многих стариков оказался последней болезнью. Каким-то непостижимым образом зараза достигла и Б. Камня. 20 мая у Варвары Прохоровны резко поднялась температура и кашель стал выворачивать все внутренности. Через три дня она периодически стала бредить и терять сознание. Начинался отек легких и Костюков честно развел руки в бессилии. Сергея Михайловича грипп не брал, но боли в животе становились невыносимыми, выручал ненадолго морфий. Варваре тоже давали морфий, чтобы облегчить страдания, о выздоровлении уже никто не думал.