Бритни кралась к кострам едва ли не на цыпочках, насколько это, конечно, позволяли каблуки. Кэсседи тихо шла по пятам, изредка оглядываясь, чтобы никто не застукал.
Наконец совсем недалеко неспешно пролетела тыковка, направляющаяся в сторону большой группы гостей, которая весело и очень задорно общалась меж собой, периодически ударяя бокалы друг о друга и выпивая содержимое.
— Брит, вон там, — шепнула Кэссиди, кивая в сторону светильника и осторожно направляясь к нему.
Бритни покосилась на гостей. Похоже, они увлеклись спиртным и болтовней, вот и не заметили пристальных взглядов из темноты.
А тыква тем временем продолжила полет. Бритни осторожно пристроила первую свечку на ближайший камень и тихонько двинулась следом.
Тыква блеснула горящими глазами, заметив преследовательницу. Светильник неожиданно рванул в сторону.
Бритни едва успела наброситься и вместе с ним покатиться по земле, пока никто не заметил. Сухая трава набилась в волосы, зато удалось скрыться в темноте подальше от костра. Тыква еще пару раз дернулась в руках, но потом притихла.
— Поймала, — шепнула Бритни.
Тут же подбежала и Кэсседи.
— Есть, — шепнула она, выхватывая из тыквы свечу и отбрасывая ту в сторону.
Недовольная тыква что-то проворчала и скрылась на самой верхушке горы. Только мелькнули напоследок темные провалы глаз.
— Что теперь? Сейчас еще не все гости прибыли, подождем или начнем сейчас? — поинтересовалась Кэссиди, спускаясь в пещеру.
— Пока все доделаем, они как раз соберутся, — сказала Бритни негромко.
Вскоре они уже стояли в небольшом гроте. Его свод пересекала широкая трещина, в которую заглядывала луна с клочка ночного неба. Вдалеке размеренно капала вода, а снаружи приглушенно доносились звуки праздника. Сейчас веселье других только сильнее злило Бритни, и в глазах все ярче блестел гнев.
— Держи, Кэсс. Вторая часть заклятья на тебе, — она протянула одну из свечек, после этого сразу начиная чертить знаки в пыли и читать первые ритуальные слова.
Кивнув, Кэссиди взяла в руки свечу и тоже принялась шептать заклятие. Делала ведь не ради Бритни, а ради себя. Потому что колдовство действительно было всей ее жизнью, а не как у подруги — показухой, которой она не упускала возможности ткнуть в нос. Пару ритуалов у нее не вышло бы, не будь Кэссиди рядом. Только, конечно же, Бритни не призналась бы в этом. Никогда не призналась бы.