- Называли, называем и будем называть, - отвечает ей в своём публичном выступлении лидер партии традиционалистов Гарфилд Коллинз, - дело омеги – рожать детей. Никто, кроме неё, не сумеет сохранить очаг в эпоху крушения всех ценностей…»
Джеймс не выдержал и перелистнул страницу. Он не знал, кто из двоих общественных деятелей больше выводит его из себя.
- Бета-архитектор, - покатал он на языке, - бета-инженер…
Звучало, и правда, противненько, но слышал он в своей жизни слова и посильней.
«Я не чувствую тебя».
«Ты не мой истинный, вот и всё».
И самое честное:
«Прости. У тебя просто нет узла».
Он брякнул газету на стол и крикнул:
- Тина! Сделай кофе, я схожу с ума!
В приоткрывшемся проёме двери показалась светловолосая голова омего-секретарши:
- А может, зелёный чай?
Джеймс вперил в сотрудницу полный ненависти взгляд. «Будь я альфой, она бы не посмела со мной спорить!» - так и вертелось в голове.
- Кофе, Тина, - печатая слог, повторил он. – Твоя премия только что похудела на один процент.
Тина, которая, в общем-то, просто не хотела распалять шефа кофеином ещё сильней, надулась и тут же исчезла.
Джеймс откинулся на спинку кресла и, чуть развернувшись, уставился в окно, где по-прежнему медленно кружились крупные хлопья снега. Кружились все последние четырнадцать дней, кроме, разве что, одного: того, когда Эрика покидала его дом.
Джеймс, как ни старался, не мог объяснить себе тот факт, что об исчезновении случайно снятой девочки по вызову он жалеет больше, чем о потере Рене.
Выходка последней казалась естественным, хоть и добивающим эпизодом в череде таких же точно. В сущности, Рене была красивой игрушкой, которой Джеймс хотел украсить свой дом – и не смог. Рене была финишной ленточкой, к которой Джеймс стремился всю свою жизнь – но которую в очередной раз сорвали до него.
А Эрика… С Эрикой было хорошо. И при мысли о том, что у него нет никакой возможности повторить эту ночь, сердце сжимало тоской.
Проклиная собственную глупость, Джеймс ходил на остановку, где подцепил худенькую бету в прошлый раз. Думал снять её ещё разок, а потом… Ну, мало ли, что потом. В книжках для омег проститутки хоть и упирались, но потом всегда соглашались завязать и рожали своему единственному альфе кучу детей.
Нет, не то чтобы Джеймс хотел детей… Просто, почему бы и нет? Привести эту бету в свой дом и оставить её там. Приходить по вечерам домой, зная, что она уже там.
- Ты просто растяпа, - повторял себе Джеймс, отлично понимая, что его умение влюбляться с первого взгляда до добра не доведёт. Но поделать с собой ничего не мог.