— Я понимаю, что вам невыгоден мой брак. Но боюсь, что вы опоздали. Мы с Валерой любим друг друга.
— Не смеши меня, — хрипло бросил Кирсанов. — Очки розовые сними. Ты же умная девчонка!
— Не понимаю, к чему вы клоните, — нервно буркнула Александра. — Любые ваши инсинуации не стоят и выеденного яйца.
— Я не имею дел с непроверенными фактами, — скривился Кирсанов и, отвернувшись от нее, обратился к одному из пассажиров, одиноко сидевшему через проход: — Где мой портфель, Дима?
Такой же «шкаф», что и поменявшийся с Александрой местами, резво схватил портфель с рядом стоящего кресла и передал его шефу. Кирсанов привычным движением раскрыл свой баул и выудил оттуда обычную пластиковую папку на резиночке. Молча протянул ее Александре, а портфель вернул адъютанту.
— Спасибо, Дима, — пророкотал негромко.
— Что это? — опешила Александра.
— Открой, посмотри, — велел Кирсанов. А сам поднялся и направился в туалет. Благо табло загорелись.
Александра, словно боясь взрыва или разлетающихся спор сибирской язвы, осторожно открыла папку и остолбенела. Даже вскрикнуть толком не позволила себе. Чудесная черная папка, распахнувшись, как ящик Пандоры, вывалила на свет божий страшные факты. В том, что фотки подлинные, Александра ни на миг не сомневалась. Старенькие обои Иркиной квартиры или каменная стеночка в Валеркиной новомодной студии, все соответствовало действительности. Равно как и страшно довольная собой парочка, зафиксированная безжалостной камерой в минуту соития или бесцельно бредущая в обнимку по парку.
Александра аккуратно сложила снимки обратно и даже на резиночку застегнула, чтоб не дай бог не вывалились. Положила папку перед собой на столик и всмотрелась в иллюминатор, за которым зияла ночь. Поэтому и не видела, как, вернувшись, Кирсанов на миг пристально глянул на своего парня, а тот в ответ коротко кивнул.
Она услышала, что он кашлянул слегка, привлекая ее внимание, но не повернула головы. Да и никакой силы бы сейчас не хватило, чтобы перестать реветь и глянуть в глаза человеку, в который раз принесшему несчастье к ее порогу.
— Саня, — позвал ее Кирсанов. — С кем остался Леша?
— С ней, — тяжело вздохнув, прошептала Александра. — С Ирой.
— Предают только самые близкие, — с горечью в голосе заметил он. — Держись. — И, будто извиняясь, пророкотал: — Я не собирался показывать тебе снимки. Но другой возможности тебя вразумить у меня не представится…
— Ладно, — отмахнулась она. — Чего вы добиваетесь? Зачем устроили тотальную слежку? Мне глаза открыть?
— Я должен был твердо знать, что за человек собирается усыновить Алексея. А когда понял, что у него с твоей подругой дружеский перепихон, решил удостовериться, как далеко все зашло.