— Что тут происходит? — Василиса взволнованно смотрела то на меня, то на Тимофея, ожидая от нас разъяснений. Хоть Артем сжимал ее за плечи, мы все всё еще стояли в холе, а сотрудники, кто успел высунуть свои носы, с невысказанным интересом наблюдали за нами. Меня это жутко нервировало, и создавалось впечатление, будто тут приехал цирк в нашем исполнении. Следом из моего кабинета вышел Макар, ведя под локоть Смирнова. Антон пришел в себя, и посмотрев на меня с нескрываемой озлобленностью, прошел мимо, вырвавшись из крепкой хватки брата.
— Некоторым просто не пришло в голову, что прошлое когда-то может всплыть, — как-то завуалированно ответил Котов, и на его реплику в ответ я искоса посмотрела, пытаясь понять к чему это было сказано. На душе кошки скребут, потому что воспоминания о том злополучном дне, когда мы потеряли папу, нахлынули волной, а тело предательски среагировало позывом тошноты. Вырвавшись из объятий Тимофея, я рванула обратно в свой кабинет, прямиком в уборную, которая, к счастью, располагалась здесь же. Так плохо мне не было давно, и я могла понять, что это спазм был вызван волнением и уже пост-шоковым состоянием.
Ребята волновались обо мне, и пока Вера Ивановна разбиралась с охраной на нижнем этаже, касаемо Смирнова, остальные остались со мной. Васька билась ко мне в дверь, в этот момент я обнимала унитаз. По щекам потекли слезы, и пусть, я их смахивала, они не прекращали влажный поток, оставляющий за собой влажные дорожки.
— Лерок, дорогая, — взмолилась она, а мне еще сильнее становилось не по себе, потому как я расстраивала свою беременную подругу. Угрызения совести, как никак. И я чувствовала себя виноватой перед ними. Шацкий не простит мне такой шумихи. Компания настроена серьезно, и подобных разборок здесь в помине не было. Теперь я точно лишусь своей работы из-за подонка, который уже дважды ломает мне мою жизнь.
— Василиса, прошу тебя, уходите из кабинета, я позже объяснюсь, правда, — слова едва слышны, но тишина, что царила изнутри, подсказала мне, – все затаили дыхания, как только расслышали мой голос и просьбу.
— Ты ни в чем не виновата, — продолжала она, стоя под дверью, а я задумалась, что сейчас чувствовал Тимофей, столкнувшись лицом к лицу с еще одним ухажером, но только из моего прошлого. А Прекрасная, она ведь тоже всей правды обо мне не знает, потому как эту часть своей жизни я скрыла даже от неё, рассказав лишь поверхностно об отношениях с Антоном. Затем тяжелые шаги приблизились к двери, и встав возле, заговорил сам Тимофей, едва сдерживая свой невысказанный порыв вышибить дверь, и обнять меня. Мне действительно сейчас не хватает его объятий, которыми он награждает каждую ночь после страстного занятия любовью, и вспоминая все свои ощущения, что испытываю рядом с ним, осознаю, как сильно я люблю его.