— Это женский туалет, — глухо замечает, указывая через плечо в стену. — Там ваша часть.
Я рывком преодолел расстояние между нами, останавливаясь в опасной близости от Калашниковой, которая выпрямилась передо мной струной. Смотрит в упор, не мигая глазами. С ее кистей стекает вода, а шум льющейся заполняет комнату, маскируя наше притяжение. Снова наши дыхания сливаются в унисон, будто мелодии, состоящие из разных нот, подбирают звучание друг друга. Так и наши тела — тянутся, но терзают сомнительные мысли, подавая красные сигналы бедствия. Я обхватываю одной рукой тонкую талию Евы, притягивая к себе вплотную. Девушка совершенно не сопротивляется. Наши губы едва касаются в поцелуе, заигрывают между собой. Кончики носов потираются, соприкасаясь с горячей плотью щек. Я глубоко вдыхаю срывающийся горячий стон дыхания Калашниковой, закрыв при этом глаза. Свободной рукой обвиваю ее шею, заводя пятерню за длинные волнистые волосы, чувствуя капельки воды на коже. Девушка, напротив, стоит и не шевелится, но я вижу ее сопротивление: она жаждет откровенных прикосновений.
— Лев…, — голос Евы дрожит, когда я все-таки целую в уголок ее губы. Слишком нежно, слишком сладко… сцеловываю с них вкус красного вина, которого она успела попробовать перед побегом. Отстраняюсь, ощущая в объятиях ее дрожь. Калашникова широко раскрыла глаза и смотрит на меня, не предполагая, чем все закончится.
— Скажи «нет», и я остановлюсь, — со всей серьезностью произношу, молясь, чтобы Ева не произносила подобного. Девушка осторожно ведет ладонями мне по плечам, оставляя влажность на ткани из-за того, что ее руки были мокрыми после водных манипуляций. Медленно приближается к шее, и обвивает ее, пристав на цыпочки.
— Нет, — отвечая, в упор глядит в глаза. А потом сама сбивает меня с толку и впивается в губы страстным поцелуем…
Ева Калашникова
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Закрыв глаза перед зеркалом в уборной ресторана, я пыталась собрать себя по крупицам. Каждая клеточка тела напряжена до неприличия, и по конечностям чувствую табун мурашек, напоминающих о касании ноги Александрова к моей. Как хорошо, что сейчас я одна в комнате, и никто не помешает мне обдумать, как плавно завершить ужин, затем уехать на такси домой.
Домой… Боже, эта мысль только причиняла боль. Нет никакого дома, нет ни тепла, ни уюта. Ветров ушел. Оставил меня без объяснений, ссылаясь на очередную командировку. Хотя я прекрасно знала, что он уехал к себе на квартиру. По нашим отношениям пошла глубокая трещина, и сделать ничего невозможно. И я не хочу. Я всегда говорила Кириллу, что не стану терпеть по отношению к себе обмана, и, если до него не дошло за полтора года совместной жизни, то время было зря потерянным. Уныло гляжу на стекающую воду в слив раковины. Смачиваю руки ею и прикасаюсь ладонями к разгоряченной коже щек, а потом провожу по шее. Облегчение…словно оргазм испытала, наконец, полностью сняв с себя мандраж. А потом мое внимание в отражении зеркала привлекает мужская тень, и я поворачиваю голову в сторону входной двери.