— Я не могу…, — срывается с губ прежде, чем я подумала над сказанным. Суханов замер, широко раскрыв глаза. Он что-то обдумывает, но продолжает удерживать мое внимание на себе.
— Чего ты не можешь, Ева? Любить так, как он влюбился в тебя?
Его вопросы обескураживают, сбивая меня с толку. Я растерялась такой прямоты от своего некогда университетского преподавателя. Дьякон ухмыльнулся, подмигивая мне.
— Ты тоже влюблена в него, дорогая, — подмечает, будто ставит мне диагноз.
— Если это так очевидно вам, то что же тогда видят другие? — мой голос дрогнул на этих словах, а потом я глубоко выдохнула. Оказалось, что все это время я дышала поверхностно. Тело напряжено до неприличия, и ноющая боль в мышцах доводит до мнимой судороги.
Суханов пожал плечами, словно он не видит в моем вопросе чего-то сверхтрагичного.
— Тебе важно мнение других, Ева? — с удивлением отвечает вопросом, а я так быстро замотала отрицательно головой, будто превратилась в болванчик. — Вот видишь, если ты станешь проще относится ко многим вещам, ты поймешь, как много ты упустила, теряясь в себе все эти три года.
На этих словах мы расстались с Сухановым. Я, наверное, простояла перед своей дверью в кабинет минут десять как вкопанная. Ошеломленная. Так меня еще на место не ставили, а именно это сейчас произошло. Дьякон буквально окунул меня лицом в лужу, которую я сама развела вокруг себя. Ветров ему никогда не нравился, но тем не менее, Суханов не лез со своими старческими советами, потому что я бы сама не послушала его. Так, что же произошло со мной сейчас?
— Ева Васильевна? — нарисовалась Ринна, поддевая меня под локоть, и я от неожиданности вздрогнула. — Бледная, как поганка, — ехидно замечает, убирая рыжий, длинный локон волос себе за плечо. — Ты бы хоть в солярий сходила, что ли, — продолжает, пока до меня доходит смысл ее слов.
— Иди к черту, — зло обрываю Свету, а сама дергаю за ручку дверь и вхожу. Вновь хлопаю ею прямо перед носом этой рыжей суки. Так ей и надо. Но удаленно слышу в свой адрес поток самых роскошный и лестных слов. В этом вся Ринна. Никогда не скажет в глаза, только за спиной.
Подойдя к своему столу, я взяла в руки телефон. Разблокировав экран, ищу номер Александрова, чтобы позвонить. Не хочу писать сообщение, я хочу услышать его голос. Сама улыбаюсь, когда жму на кнопку вызова и ожидаю его ответа.
Гудок. Один. Второй. Время издевается надо мной, доведя до нервотрепки. Руки слегка потряхивает, ведь я фактически сбежала утром, даже не дала объясниться Льву со мной. Да и не виноват он, что его жизнь постоянно под «обстрелом» папарацци. Отчего я так загоняюсь, черт? Он холостяк, банкир, успешный бизнесмен — понятное дело, что Лев будет в центре внимания. Но вопрос, хочу ли я быть в этом центре? Вот чего я боюсь… огласки личной жизни. Потому что не привыкла к такому, и никогда не смогу. Быть адвокатом нелегко, потому что мне доверяют свою жизнь, свою свободу. Безупречность влияет на доверие между мной и клиентом. А если она пошатнется, что будет тогда? Скорее всего мой мир рухнет, и обесчестится все, что так дорого мне. Я боюсь стать уязвимой, и что это обернется против меня.