— Вот, я призналась тебе, — кивнула Ева, сделав свои выводы. — Ты считаешь меня безумной?
— Ни в коем случае, — поспешил утешить, прижимая ее к себе сильнее. На улице уже прохладно, и скоро Ева замерзнет. Я снова поцеловал ее в макушку. — Поехали ко мне, тебе нужно успокоиться и отдохнуть.
— Завтра у меня важное дело, Александров. Я встречаюсь с прокурором.
— Игнатом? — мне не нужно было говорить дважды, я знал, что отец Жанны будет только рад, скорее разобраться со мной.
— Да, с ним самим.
— Я могу поехать с тобой? — поинтересовался. Но Ева покачала головой.
— Вези меня к себе, пока я не передумала.
— У тебя все равно нет другого выбора, Ева, — отпрянув, Калашникова подозрительно посмотрела на меня, а я щелкнул ей по носу. Впервые за все это время она рассмеялась, прикрыв ладонью пол лица.
Моя машина стояла недалеко от здания, и потому мы очень быстро оказались возле нее. Водитель, который ожидал меня все это время, завидев нас, завел автомобиль, приготовившись к отъезду. Помогая Еве, я заметил, что из «Готики» вышли Ветров и Ринна. Но, кажется, эта парочка нас не заметила.
— Домой, — скомандовал я, притягивая Калашникову к себе. Она вымотана не только физически, но и эмоционально. Прильнув ко мне, Ева закрыла глаза и заснула. Ее сумочка выпала из рук, но я поднял ее и перекинул на переднее пассажирское сидение. Нам есть еще, о чем поговорить с Калашниковой. И это касалось не только меня, я бы хотел лучше узнать ее. Поправив ее голову у себя на плече, запрокинул голову на подголовник. Из мыслей не выходило признание Евы, что она хотела ребенка. А сейчас, когда теперь она со мной? Я закрыл глаза, представляя ее беременной, улыбнулся от увиденной картинки. Явно устал, но, главное — Калашникова под моим присмотром…
Ева Калашникова
Ранним утром все осмысливалось иначе. Проснувшись оттого, что лучик солнца, пробирающийся сквозь темную штору, щекотал мою щеку, и я распахнула глаза, ища Льва. Он всю ночь крепко держал меня в своих объятиях, и я чувствовала его любовь — он согревал меня ею. От усталости и эмоциональной встряски я совсем раскисла, не было никакого желания думать о чем-либо вообще. Поэтому Александров все взял в свои руки. Мужчина напоил меня успокоительным и велел выспаться, в конце концов. Сопротивляться я не стала, даже, напротив, была благодарна ему, что мы оставили тему о Ветрове и Ринне на потом. Боже, до сих перед глазами Кирилл и его озверевший, ревнивый взгляд. Словно это я ушла от него, предала и растоптала чувства. Учитывая, как он оставил меня, ссылаясь на необоснованность своих слов, я совершенно не чувствую себя виноватой в нашем разрыве. Люблю ли я Ветрова до сих пор? Черт возьми, а любила ли вообще.