Тем временем дракон распахнул высоченные дубовые двери, простеганные железными обручами-оковами и пригласил меня выйти на улицу.
Я сделала шаг за пределы замка и обомлела.
— Вот это красота! — выдохнула я.
Здесь было на что полюбоваться, потому что мы оказались на высокой площадке, ограниченной справа невысоким уступом заборчиком, за которым где-то внизу плескалось море. Я подошла по ближе и перевесилась через перила, едва не упав. Фейрис поддержал меня, вовремя спохватившись.
У меня же даже все застыло внутри! Внизу, насколько видно опускались острые и уступчатые темные скалы, о которые разбивались пенные волны… Над морем нависало небо, усыпанное звездами, а на воде отражалась блестящая лунная дорожка.
— Надо же… Никаких трех лун, так же, как и у нас… — улыбнулась я, вдыхая влажный и немного прохладный воздух.
Мужчина приподнял бровь.
— Луна? Знаешь, что она у нас означает? — спросил Фейрис.
Я покачала головой.
— Нет.
— У нас считают, что этот диск, та же монета Богини Справедливости… Эта сторона, которой она к нам повернута — сторона милосердия… Другая же — суровая. Открывается она не всем, ибо влечет за собой беды для того, на кого взглянет ее лик…. — сказал дракон, слегка преобнимая меня за талию. Я хотела было отстраниться, но мужчина мотивировал свой поступок тем, что я могу упасть.
— Расскажи о ней, о богине… — попросила я. — Почему ты веришь в нее? Здесь нет других богов.
Фейрис усмехнулся.
— Кто-то, возможно, и верит в других, но я знаю, что лишь одна богиня сможет мне помочь выжить… Именно она послала мне тебя…
Я покачала головой.
— Мне кажется это… Верить в справедливость…. Слишком наивно! — смогла я, наконец, сформулировать свою мысль. — Потому что для одних справедливость — это то, что снег укутывает зимой растения и им от этого тепло, они не мерзнут. Для других же тот же снег — кара, убивающая холодом.
Едва только я оказалась у себя в комнате, после небольшой прогулки с Фейрисом, как раскрыла, расстелив на кровати, карту-свиток. Джеральдина, оказывается, успела каким-то образом сделать на ней приписку, что амулет — это ключ, и как именно он выглядит я пойму сама.
Сама карта представляла из себя довольно длинный лист пожелтевшего, и едва не осыпающегося в труху пергамента, испещренного схемами замка, на которых были отмечены различные крестики, кружочки и треугольнички. Что они означали, я прочитала внизу. То, что я принимала за крестики — были места закладки различных кладов. Я было заинтересовалась, но количество других символов, означающих ловушки, уж очень меня напрягло.