— Я хочу извиниться.
На миг я опешила. Король Нежен правда сейчас передо мной будет прощения просить?! Вот уж чудо!
— Пожалуйста, не вздумайте этого делать! — взмолилась я, чуть улыбнувшись.
— Почему?
— Если вы это сделаете, а потом вдруг когда-нибудь передумаете, то мне будет очень стыдно! И. потом у вас будет повод меня казнить.
Мужчина засмеялся, а от его глаз разбежались лучики морщинок.
— Да уж… Не ожидал… Знаешь, Роксана… Если бы мне пришло в голову казнить тебя, я бы точно выбрал другую причину.
Посмотрела на него и стало немного жутко. Как-то слишком внимательно он следил за мной.
— Я бы хотела привести себя в порядок после того, как провела целый день в этих подземельях. — попросила я, надеясь хоть так избавиться от взгляда короля.
Нежен кивнул.
— Конечно.
Я облегченно выдохнула.
* * *
У Андерса было очень плохое настроение. Даже не так — кошмарное. Он был в ужасе от того, какой “сюрприз” приготовил для него отец. Запереть Рокси в подвалах! Да она же мухи не обидела! Да, не сказала правду, но…
— Андерс, ты такой грустный. Серьезный. Наверное, решаешь какие-нибудь политические проблемы?
Угу. Решает. Одну проблему. РОКСИ зовут. И куда не плюнь, все связано с политикой, будь она проклята.
Дочь Вирга, Юлия, вызывала раздражение. Он уже час ходил за ней попятам и был вынужден улыбаться, поддерживая светскую беседу. Вирг был очень влиятельным морфом, под его контролем находилась казна. Обидеть его дочь значило — разрушить Громград.
Следуя за ней на прогулке, он вдруг заметил странную процессию — его отец в сопровождении какого-то человека, движения которого показались Андерсу странно знакомыми, и Рокси.
Внутри будто все взорвалось. Хотелось подойти, схватить девчонку за руку и.
“И что?” — язвительно сказал внутренний голос. — “Спрячешь ее? Или отошлешь обратно к людям?”
Все это было глупо, слишком глупо. Да еще и Эрд, заметив его, сурово сдвинул брови.
Андерс вздохнул, наклоняясь к Юлии и изо всех сил делая вид, что не заметил Роксану. Так будет лучше. Пока лучше. До тех пор, пока он не придумает, что со всем этим делать.
“Что от твоих раздумий, если она САМА не хочет быть с тобой” — подумал горько Андерс и усмехнулся.
Он был в отчаянии. Был подавлен. И зол. Очень зол. Что какая-то деревенская девчонка не захотела ответить на его чувства взаимностью.
Если вначале все происходящее казалось ему легким увлечением, то теперь он все больше убеждался, что эти отношения могли перерасти в охоту. В морфах немалую роль играла и звериная ипостась. Раздразнить зверя, и не дать ему желаемого означало то, что он будет бороться за награду до тех пор, пока не получит ее.