— Человечка! — тем временем торжественно-громовым голосом начал мужчина. — Раз ты нарушила закон и ступила на мои священные земли, я приговариваю тебя…
Договорить он не успел. Мое воображение разыгралось не на шутку, и я уже, не обращая на него никакого внимания, вовсю хохотала, надеясь избавиться от навязчивой картинки перед глазами.
— Шиииин… Ради бога, скажи зачем тебе хвосты, иначе я умру от смеха! — сквозь слезы сумела выдавить я.
Мужчина был как-то озадачен. Взгляд, напитанный яростью, гневом и фосфором, потух, а губы растянулись в странной усмешке.
— Хочешь сказать, не знаешь, кто я?
Я кивнула, заметив, как вместе с вернувшимся спокойствием мужчины, пропадают его волшебные хвосты.
— Иллюзионист? Маг? Мой глюк? — сделала предположения я.
Шин покачал головой.
— Я — Иошинори! Кицунэ! Лиса — оборотень. Божество, достигшее высшей ступени! Я обрел девять хвостов и вместе с ними вечность. Моя мудрость не знает границ, мои силы безграничны! Мое благородство и щедрость…
Я зевнула, сбив весь настрой Шина на дальнейшее самовосхваление.
— И что?
— В смысле? — не понял мужчина.
— В смысле, и что с того, что ты божество? Даже если твои земли такие священные и так далее, и тому подобное… То при чем здесь я? Меня сюда забросило из-за разбитой на Новый Год бутылки, понимаешь? Я не виновата! А значит, приговаривать ты меня ни к чему не можешь! Вот лучше того, из-за кого я тут оказалась, приговаривай. И лучше бы помог вернуться назад, раз ты божество!
Шин скептически на меня посмотрел.
— Никакого почтения! — вздохнул он и неожиданно сдался. — Ладно. Ты, вон, мокрая и грязная вся. Надо тебе во что-то переодеться, а потом уже будем выяснять, откуда ты и кто.
Шикарный мужчина. Жаль только, что с манией величия. А такие не в моем вкусе.
Ну и мы пошли. Иошинори впереди, а я за ним. Туда, где вдали виднелась выгнутая красная крыша его обиталища — дворца. Как оказалось, прудик, в котором я гостеприимно тонула, находился на территории большого парка. А парк этот был удивительно красивым! Раскидистые сосны, а рядом цветущие вишни… Камни и крупные валуны, у которых примостились миниатюрные кустарнички. Ирисы, какие-то незнакомые дикие цветы…
— Какая красота! — невольно вырвалось у меня, когда мы проходили мимо цветущей сакуры.
Я склонилась к розовой и хрупкой ветви, чтобы ощутить нежный аромат, как вдруг заорала так, что едва сама не оглохла. Нос! В мой бедный маленький носик что-то вонзилось! Острое и явно живое, впрыскивая свой ужасающий яд в мое лицо. Я хотела было смахнуть неизвестное насекомое рукой, как почти гробовой голос Шина заставил меня окаменеть: