— Не знаю, — шепотом ответил Нил и остановился.
Мы все едва дышали, замерев, словно статуи, надеясь расслышать еще что-то, что могло бы приоткрыть завесу тайны. Гнетущая тишина, казалось, действовала на нервы сильнее, чем если бы мы действительно что-то услышали. Тяжело вздохнув, барон Руже выставил перед собой горящий факел и осторожно двинулся навстречу неизвестности.
Несколько минут окружающий «пейзаж» не менялся. Все те же желто-коричневые стены с низкими сводами, мелкий песок, пыль и паутина. Но вдруг:
— А-а-а-а-а-а! — завизжала Аделэйс и испуганно спряталась за спиной маркиза.
Я машинально прижалась к виконту, пытаясь унять дрожь и бешеное сердцебиение. Леонард крепко обнял меня, а потом задвинул себе за спину, готовый защищать здесь и сейчас. Я увидела, что Соландж закрыл собою принц, королеву — король, Аделэйс — Андрэ, а побледневший Нил до хруста сжимал ножку стола, служившую нам импровизированным факелом, и застыл в позе, позволяющей выпрыгнуть, как кобра, и напасть на агрессора. Перед ним прямо из стены выступала фигура человека с протянутой рукой.
Нил сделал выпад вперед, размахивая перед собой факелом, но фигура из стены даже не двинулась. После нескольких безуспешных попыток запугать противника барон решил подойти ближе, чтобы рассмотреть в неровном свете огня так испугавшего нас незнакомца. Мы молчали, боясь не только говорить, но и дышать.
— Он не живой, — наконец проговорил Нил и дотронулся до фигуры пальцем. — Каменный. Видимо, его установили для того, чтобы пугать тех, кто попал сюда впервые. Оригинальное решение, должен заметить.
Мы с облегчением выдохнули и, выстроившись в первоначальном порядке, пошли дальше, осторожно обходя выступающую фигуру. Мне до последнего казалось, что вот-вот эта каменная глыба оживет и набросится на кого-нибудь, но, к счастью, я ошибалась.
А вот через пять минут ходьбы по проходу, который стал чуть более широким и сырым, на нас все-таки напали. Это были черные изголодавшиеся крысы, которые неслись на нас, словно обезумевшие, прыгали на ноги и пытались взбираться вверх, цепляясь своими лапками за одежду.
Как же мы визжали! Здесь я имею в виду женскую часть нашей компании. Мужчины же стойко отбивали нас и себя от крыс, пока принц Филипп не вытащил из импровизированного мешка хлеб. Грызуны тут же устремились к брошенным на пол кускам и стали жадно уплетать угощение. Через несколько минут, черные крысы, решившие, что хлеб вкуснее, чем визжащие мадам и машущие факелами месье, стали заваливаться на спину и жалобно пищать. А еще через некоторое время писк стих, давая понять, что яд, которым сдобрили буханку хлеба для королевского стола, подействовал.