– Где остальные? – справился Хермэнус.
– Двое наших ранены, – доложил Мариус. – Лаэлус с лекарем занимаются их врачеванием.
– Дело серьёзное?
– Один вряд ли дотянет до утра. Второй выживет, но ещё долго не сможет подняться в воздух.
Диана нахмурилась, недовольная потерями. Но предстояло ещё разобраться с пленницей.
– Кто это? – спросила воительница, указав на нандийку копьём.
– Назвалась супругой вождя.
– Вот этого?
С этими словами Диана пнула трофей в сторону пленницы. Окропляя кровью землю, голова подкатилась к ногам нандийки Ичеримни. Та отпрянула от неведомого предмета, но затем разглядела знакомые черты лица. Ичеримни издала пронзительный крик, полный отчаяния и боли. В крике звучало столь явное чувство утраты, что даже холодная Диана перестала видеть в нандийке дикарку.
Ичеримни вырвалась из рук конвоиров и рухнула на колени. Заливаясь слезами, она подхватила отрубленную голову и прижала к груди. Руки вдовы неуклюже задвигались, словно в попытке обнять отсутствующее тело.
– Твой муж был глупцом, – сказала Диана, отводя взгляд. – Он возомнил, что одолеет нас и покроет себя славой.
Ичеримни не ответила – супружеское горе затмило её разум.
– Надеюсь, со смертью твоего мужа шаманство в этих лесах прекратится.
– Думаешь, кто-то станет почитать твоего бога? – пролепетала нандийка. – Джовита – кровавый тиран, даже здесь это знают.
Диана взглянула на Ичеримни с ненавистью.
– Ты тоже знаешь о Джовите, но предпочитаешь ложные культы? Надо думать, как и все здесь присутствующие. Ваша деревня просто смердит ересью.
– Наш кумир дарует нам заступничество, а не держит в страхе, в отличие…
– Закройте ей рот.
Воительница разглядела, как к ней волокут ангела, а потому потеряла интерес к Ичеримни. Безутешную вдову утихомирили пяткой копья в затылок. Скрученная болью женщина замолкла, и уже ничто не могло отвлечь Диану от грядущего допроса. Ашилус сопротивлялся, но его тащили сразу пятеро.
Ангела толкнули в сторону захватчиков и отступили назад. Ашилус остался один на один с грозной Дианой. Трясущийся от страха оборванец встретился взглядом с воительницей и увидел в её глазах неописуемое отвращение. Ашилус, как и всякая опустившаяся личность, был искушён в самобичевании, за стаканом самогона он не раз находил для себя слова ненависти. Он был уверен, что никто не переплюнет его презрения, но Диане это удалось.
Ноги Ашилуса подогнулись, ангел осел на колени и спрятал лицо. И тотчас пролил не меньше слёз, чем Ичеримни.
Слова в горле Дианы сгустились так, что выплюнуть их стоило огромного труда.