— Но ты не раз проявляла отвагу. И это важнее всего.
— Только когда не было другого выбора, — если я и совершала «отважные» поступки, то лишь за отсутствием вариантов.
Напасть на лагерь Любовников, чтобы спасти Джека от пыток? Не вопрос.
Зачерпнуть из неиссякаемого источника? Нет уж, спасибо. Если неконтролируемые эмоции могут перевернуть карту, кто сказал, что это не случится со мной?
— Какая разница, почему ты это делала? Делала же, — Джек начал задумчиво перебирать чётки. Раньше они принадлежали его матери, но он ни разу не рассказывал, как она умерла.
— Просто хотелось бы отчётливее понимать, что нас ждёт. Я боюсь неизвестности. Боюсь родов. Боюсь привести ребёнка в мир без солнечного света. Мы и сами каждый день ходим по краю. Так почему я должна поставить ещё одного человека в такое же положение?
— Попомни моё слово, Эванджелин, в один прекрасный день Ти увидит солнце.
Хотелось бы в это верить.
— Неопределённость сводит меня с ума.
Я ещё замужем или нет? Вернётся ли Арик в мою жизнь? Помню, как однажды он сказал: «Меня нарекли Ариком, что значит правитель, вечно одинокий». Но со мной он не был одинок. Он был счастлив. Или, по крайней мере, я так думала.
Что реально? А что нет?
— Может, нам не обязательно жить в неопределённости, — Джек замялся и отвёл взгляд, — помнишь, я говорил тебе, как всё будет дальше? Но теперь обстоятельства изменились.
— Что ты хочешь сказать?
Он заглянул мне в глаза.
— Наш выбор не ограничивается замком. В Джубили есть работа и доктор для малыша. И на побережье мы в большей безопасности от Рихтера. Жить здесь лучше, чем скитаться во внешнем мире. И уж точно лучше, чем умереть от руки другого Аркана.
— Думаешь, лучше? У меня насчёт Лоррейн нехорошее предчувствие.
— А на мой взгляд, с ней всё нормально. Благодаря ей здесь всё работает как по маслу.
Я вскинула бровь.
— Послушай, если тебе здесь не нравится, просто подожди, пока я накоплю запасов на несколько месяцев. Нам положено двадцать процентов от добытого. А с Кентархом мы сможем вынести даже больше. Запасёмся и сразу отправимся на юг. Дурак намекнул, что там я сделаю что-то хорошее, — Джек поймал мой взгляд, — в общем, Смерть не единственный для тебя вариант.
— Но мы не можем просто оставить его под контролем Пола.
Я буду за него бороться. Хотя не знаю, хочу ли быть с ним. Смогу ли я забыть о его нападении, забыть эти ночные кошмары?
— Однажды Арик сказал, что ты был единственным человеком, с которым у него завязалось некое подобие дружбы. Неужели ты бросишь его на произвол судьбы?
У Джека на челюсти дёрнулся мускул. Что он скажет после этого признания?