– Новейшая штука в технологии, – сказал Бойл, постукивая толстым пальцем по какой-то шкале. – Если это здание отклонится от вертикали, стрелка сойдет с нуля. Видите? Она точно на нуле.
– Интересно. А она отходит от нуля, когда здание колеблется?
– Не думаю, что она настолько чувствительна.
– Вы уверены, что она вообще работает?
– Вовсе не уверен. А как бы вы желали проверить это, опрокинув здание, что ли?
Митчелл улыбнулся на тот случай, если здесь подразумевалась острота. Бойл мгновение оценивающе смотрел на него, а потом снова повернулся к контрольной панели и хлопнул по шкале.
– А вот эта штука точно не работает, – сказал он. – Предполагалось, что она будет показывать скорость ветра на крыше. Я сам видел, как стрелка доходила до восьмидесяти и до девяноста. Во время шторма, когда вылетели те стекла, стрелка доползла вон до той отметки, а потом сломалась. Я выбрался на крышу, чтобы взглянуть на анемометр, знаете, такая штука с тремя ручками и чашечками на концах?
И он раскинул пошире руки, показывая, что этот прибор по размерам примерно с ящик для хлеба.
– Да, я в курсе, что такое анемометр.
– Ну, так вот он оказался вырванным с корнем, и его, черт побери, сдуло ветром аж к противоположной стенке. – Он окинул быстрым взглядом находящихся в комнате людей, которые стояли так, словно в любой момент были готовы отпрыгнуть в сторону. Они согласно закивали, а один из них заметил:
– Что уж говорить, ветреный выдался денек.
Бойл посмотрел на Митчелла.
– Да, он, черт побери, прав: было ветрено. Даже самые крепкие здания в мире не смогли бы выдержать такой ветер. Что-то должно было пострадать.
– И это оказались окна, – сказал Митчелл, – и анемометр. Значит, если я вас правильно понял, окна выпали скорее по воле Божьей, выразившейся в форме сильных порывов ветра, которых никто не ожидал, нежели, скажем, из-за плохого укрепления, так?
Уголки рта Бойла слегка приподнялись.
– В этом нет никакого сомнения.
– Возможно, вы и правы. Давайте-ка взглянем на эти окна... то есть на то, что от них осталось.
60-й этаж напоминал место распродажи подержанной мебели. Стулья, шкафы для документов, столы, переборки и конторки сдвинули в центр, освободив все пространство у окон, чтобы облегчить работу исследователей. Служащим, вполголоса объяснял Митчеллу Бойл, не разрешат вернуться обратно на этот этаж до тех пор, пока городское строительное управление не удостоверится, что оставшиеся окна прочно закреплены и во всех отношениях соответствуют кодексу. Окна, откуда выпали стекла, – три с западной стороны и два с восточной – были занавешены, а с наружной стороны закрыты фанерными щитами. Митчелл насчитал двенадцать человек, занятых разного рода работой, а Бойл пояснил, что это представители городского управления, властей штата, федерального правительства, производителя стекла, специального подрядчика, который занимался монтировкой всей облицовки здания, и производителя металлических рам. Хотя осколки стекла давно убрали, сделанные мелом отметки на полу показывали, куда упали самые большие куски. Двое мужчин с рулеткой измеряли расстояние между этими меловыми отметками и внешней стеной. Какой-то мужчина двумя фотокамерами делал снимки. Одна камера предназначалась для съемки общих, а другая крупных планов. В одном месте фанерный щит сдвинули в сторону, и какой-то специалист снимал отпечаток с разорванного куска металла с помощью силиконовой мастики. Два человека с карандашами в руках сидели за столом, изучая подшивку документов. Разговоров почти не слышалось: в среде инженеров-исследователей считалось дурным тоном сравнивать свои выводы или оказывать друг другу какую-нибудь значительную помощь. С какой стати помогать людям, с которыми, возможно, тебе придется потом соперничать в суде? Пускай уж каждый раскапывает для себя факты и делает свои собственные выводы.