И за еду!
Да он мне уже на год вперёд задолжал!
— Как вкусно пахнет. — игриво промурлыкала и встала рядом.
В глубине шкафчика достала банку растворимого кофе, как бы случайно задев рукой Петино плечо.
— Аккуратней. — ворчливо сказал он и отодвинулся от меня настолько, насколько ему позволяла его каша.
Теперь он помешивал её словно издалека, держа ложку вытянутой рукой.
Ну надо же, какие мы нежные! Невероятная способность одновременно бесить, вызывая желание убить и тут же рядом желание отдаться, умиляясь его каше.
— Почему каша? — спросила я, пытаясь подавить в себе зачатки убийцы.
— Не знаю. — грубо ответил он, я думала и не продолжит, но у него просто такая манера говорить, — Привычка, наверное. Мама всегда на завтрак готовила. Сытно, потом до обеда жрать не хочется. — грубости в его речи не убавилось, но он встал чуть ближе, да и лицо подобрело.
Вроде.
— Здорово. А я сладкие каши не люблю, но твоя вкусная. — честно призналась, хотя, кажется, уже вчера говорила, что вкусно было.
— Я на тебя не варил. — нагло заявил Петенька вместо спасибо.
— В смысле? — опешив, перестала сыпать кофе в кружки и уставилась на Петра.
— Так рис закончился, из остатков варю, а на двоих не хватит. Тебе то завтрак зачем? Ты же не батрачишь, спать сейчас завалишься, а мне работать. Лапша на один зуб, до обеда не хватает. Вроде булькает что-то в лукошке, а толка ноль. — рассуждая как ни в чём не бывало, Петенька выключил плиту и выложил себе в салатник всё что было.
А было примерно на троих.
Тут же с ходу бухнул в кашу две столовых ложки варенья и уселся за стол. Винни-пух гребанный! Передумала выкидывать яйца, тут ещё мстить и мстить, даже несмотря на его умения.
— Сколько ложек сахара? — уточнила, делая вид, что согласна с ним и каша его мне вовсе не нужна.
Сколько этот рис в шкафчике провалялся, вообще, неизвестно, может протух!
Да точно протух!
— Давай три. Больно ложечки у тебя маленькие. — повелевал Петенька, уже вовсю наворачивая кашу.
Мне же и погрызть было нечего, кроме горсточки орешков, запивая их крепким кофе без сливок. Потому что сливки Петенька вылил в свою кашу.
— Приятного аппетита. — почти по-доброму пожелала я.
— Угу. Спасибо. И тебе. — треща ушами ответил он, вступая в бодрое обсуждение фронта его работ.
Когда Петенька доел кашу и прихлёбывая кофе назвал дату, когда я должна явиться рисовать слона, надежда на секс была на последнем издыхании. Хотя, как ни странно, ещё хотелось и даже сильней, чем прибить его.
— Не знаю, смогу ли. Я, вообще-то, работаю. — думала, что немного осадила пыл Петра.