Как ни странно, на его лице не осталось следов смущения, может, только было чуть бледнее обычного. Я боялась, что Никита спросит, почему у меня красные заплаканные глаза, но он, как обычно, улыбнулся и спросил:
— Похоже, я опоздал к чаю?
В горле снова возник слезный комок, и я только и смогла, что кивнуть.
— Дик, иди ко мне, дурачок, — он присел на корточки, и теперь наши лица были в опасной близости друг от друга. По крайней мере, для меня, потому что вдруг поняла, что снова хочу почувствовать его губы на своих губах.
— Никита, — и опять Маруся вовремя вмешалась, — твой кофе готов, садись за стол, а я пока провожу Олю до дверей.
Бросив быстрый взгляд на парня, увидела, как он нахмурился, собираясь возразить.
— Ник, все уже остыло, поторопись.
Когда я уже стояла в дверях, Маруся подошла ко мне и, обняв, прижала к груди.
— Ты хорошая девочка, Лёль, слишком хорошая. Не позволяй никому сбить себя с пути.
Машинально кивнув в ответ, шмыгнула за порог.
***
Закрыв за соседкой дверь, Маруся прислонилась к ней спиной. Слышала, как в кухне Никита звякает ложкой, размешивая сахар в чашке. Вот и наступила, наконец, череда материнских переживаний — сложный возраст, первая любовь, буйство чувств. Правильно говорится: маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки. Теперь ей предстоит проявить свою материнскую мудрость и стратегию. Перво-наперво надо поговорить с сыном. Мальчик влюблён в свою подружку, а она запуталась в своих чувствах, да и слишком юна.
Женщина, стараясь ступать неслышно, подошла к двери кухни. Какое-то время стояла, разглядывая сына. Тот сидел, задумчиво уставившись в чашку с чаем — брови нахмурены, лоб прорезала вертикальная складка.
Маруся слегка кашлянула, и Никита поднял на неё глаза. А в них смятение, которое ему не удалось скрыть.
— Мам? — голос сорвался.
— Ник, пожалуй, нам надо серьезно поговорить.
— О чём?
— О тебе, о ваших с Олей чувствах.
— Не о чем говорить, мам. Никаких чувств нет. — Маруся слегка рассмеялась, а Никита продолжил: — Ей нравится другой, а я просто третий лишний.
— Поверь мне и запомни — лишних не бывает. Ты для Оли очень хороший друг, и она доверяет тебе больше, чем кому-либо. Это очень важно. Оставайся лучшим другом, и тогда тебе никогда не придётся быть лишним.
— Все, мам, прекрати. Я все понял, — он поднялся из-за стола. — Тебе не стоит переживать.
Маруся смотрела, как сын убирает со стола тарелку, чашку с чаем, аккуратно ставит посуду в раковину. Вздохнула. Ему только шестнадцать лет, и ещё столько переживаний, взлетов и падений впереди.