Она молчала, забившись в угол дивана — трансформера, и Максим усмехнулся.
— Или хочешь узнать, чё тебе светит за нападение?
Испуганной она уже не выглядела, лишь слегка подрагивали уголки плотно сжатого рта. А девчонка ничего, хорошенькая. Костлявая, правда, не в его вкусе, он предпочитает баб «в теле», сочных, как Нелли. А у этой ключицы выпирают, и ручонки тоненькие, с голубыми прожилками вен. Вот ноги, что надо, как говорится, от ушей, и грудь красивая, вон как майку туго натягивает.
— Вы… — у неё сорвался голос, Соболь вскинул брови. — куда Вы меня привезли?
— А чё, надо было прямиком в участок?
Она побледнела, подтянула колени выше, и принялась нервно растирать их руками.
— Меня арестуют?
Он пожал плечами, не желая облегчать ей жизнь. Ни хрена, чуток попсихует, ей полезно, в следующий раз думать будет мозгами, а не бросаться на людей с ножом.
— Сама-то как полагаешь? — Соболь плюхнулся в кресло, придвинул крохотный столик, где держал сигареты и пепельницу, закурил, продолжая разглядывать девушку.
Особо, главное, не увлекаться. Если она малолетка, ему напряги не нужны.
— У меня сегодня день рождения… — вдруг жалобно пробормотала она, и закусила губу, поймав его выжидающий взгляд.
— «Сегодня» уже почти стало вчера, детка, без двадцати двенадцать. — напомнил Максим, выпустив неровные колечки дым, и многозначительно глянув на настенные часы, — лимит вот-вот будет исчерпан. Я ж тебе по-хорошему предлагал поехать, отметить. Повеселилась бы славно. А теперь поздно, профукала ты свой шанс.
Она вновь постаралась украдкой ощупать одежду. Соболь ухмыльнулся.
— Не ищи, ножичек твой я в качестве трофея взял. На память долгую, — он красноречиво коснулся пальцами раны, и уловил на лице девчонки панику. — да не бойся ты, дурёха. Никто тебя в обезьянник не закроет. Чё я, дурной, что ли, с мусорами связываться. Короче, перестань трястись, и для начала имя своё скажи.
Она колебалась, явно мысленно прокручивая варианты развития событий. А он размышлял о том, какое детство было у девочки, коль она выросла враждебным зверьком, и в каждом встречном видела потенциальную угрозу. Что там у неё дома творилось? Били? Родители пьющие, друзей нет?
— Влада я. — негромко, с усилием произнесла девушка, косясь на него из-под сложенных на коленях рук. — Владислава Тимирязева.
Барьер, судя по всему, пошатнулся. Соболь затушил окурок, и подался вперед, облокотившись о столик.
— А я Максим Андреевич Соболев. И бояться меня не надо, сказал же, не обижу. Ну, будем знакомы?
Она подняла голову, и впервые улыбнулась, слабо, мимолетно, но Макс рассмотрел симпатичные ямочки на щечках и жемчужные зубы. Мужчина поднялся, чувствуя, что девчонка следит за ним настороженно глазами, подхватил из бара запотевшую бутылку шампанского, с полки взял да бокала, и повернулся к гостье.